Ангел сидел на крыше и грыз ногти
Шрифт:
Я онемела.
– Зато как помирать решил, о тебе думал. Передайте, говорит, что люблю я её, мою Аннушку. И помер. Ага.
Я развернулась и пошла вызывать такси.
При рождении меня назвали славным именем Маргарита.
Аннушкой звали коллегу Антона с его бывшего, как оказалось, предприятия, чья деятельность жизненно необходима большому городу.
Танечка горько плакала
Нет, мячики в речку Танечка
– Танюша, ты почему плачешь? – спросила мама. – Кто обидел?
– Я больше никогда не буду петь, – еле разобрала женщина сквозь всхлипывания и рыдания.
Мама усадила дочку на колени.
– Это ещё почему? Ты же настоящий талант.
– Светка Тараканова сказала, что я вою, как собака в лунную ночь. И все засмеялись.
– Тебе так важно её мнение?
– Нет.
– Тебе не кажется, что она просто тебе завидует?
– Думаешь? – спросила девочка, вытирая слёзы.
– Подозреваю. Ты, когда поёшь, что чувствуешь?
– Радость! – ответила Танечка.
Голубые глаза сияли счастьем.
– Вот видишь. Ты скоро вырастешь и поймёшь, что люди делятся на два типа: одни делают что-то, радуются и помогают другим, а есть те, которые ничего не умеют, не хотят ничего делать, но всегда готовы критиковать.
– Правда?
– Конечно! Если человек что-то делает, он знает, как это трудно. Такой человек никогда не будет так жестоко комментировать. Промолчит или посоветует, как сделать лучше.
Танечка спрыгнула с маминых колен.
– Я буду петь, мама! Буду!
– А если Светка засмеётся, или Антон, или Владик?
– Всё равно буду.
На удалёнке
Сашок встал из-за компа, потянулся – в шее захрустело, почесал небритый подбородок, потом пузо под растянутой майкой с пятном от кетчупа, подтянул несвежие трусы, сходил в ванную, вымыл руки два раза, вернулся, допил остатки холодного кофе и вздохнул. Солнце было ещё высоко, а что делать дальше, он не знал.
Он теперь работал на удалёнке. Впрочем, как и весь офис. Заявок было мало – он за пару часов разобрал почту, созвонился с клиентами, бухгалтерией и складом.
– Опять смотреть сраные сериалы? Надоело!
От телека уже выворачивало, от интернета тоже.
– Пить?
От этой мысли дёрнулась печень.
– Спокуха! Самому уже не хочется бухать. Не лезет.
Друзей с годами размотало по свету. Да и какие сейчас гости? Все сидят дома и сходят с ума поодиночке. Грёбаный карантин!
Сашок прошёл в гостиную, споткнулся о машинку сына, долго махал руками, как толстяк из клипа Little Big, но всё-таки шлёпнулся и горько заплакал. Прямо там, на полу в гостиной.
– Господи,
Жена с детьми уехала к тёще в глухую деревню. Там про коронавирус и не слышали. Если только по отдельности – отдельно про корону, отдельно про вирус. Тёща вообще была глуховата, слышит только то, что не надо. Что у зятька зарплата маленькая и руки кривые. Например.
Пару дней он наслаждался тишиной и свободой, а потом заскучал.
– Сделай так, чтобы было не скучно! Чтобы было приключение. Такое, чтоб искры из глаз. Такое, чтоб кровь бурлила. Такое, чтоб…
И тут зазвучала музыка. Александр Иванов захрипел "Боже, какой пустяк". Это заверещал его мобильник. Александр не Иванов сел и взял телефон.
– Алло, – каждая вибрация в этом женском голосе его волновала.
– Алло, – глупо повторил он.
– Саш, ты?
– Я.
– Давай встретимся сегодня в парке. Ты как?
– А чё? Я согласен, – ответил он.
– Возьми бутылочку мартини.
– Хорошо, – согласился Сашок, кивая, как китайский болванчик на комоде у тёщи в деревне.
– И шевелись. Ты же знаешь, я не люблю долго ждать.
Послышались короткие гудки.
Сашок встал с пола, ещё раз подтянул несвежие трусы.
– Интересно, кто это звонил?
Номер не определился и вообще был скрыт. Какая тайна, какая интрига! Он посмотрел в зеркало. Представил, что сейчас нужно мыться, бриться, одеваться, менять трусы.
– Ну и хрен с ней! – сказал Сашок, плюхнулся на диван и включил онлайн-кинотеатр.
Столько сериалов ещё осталось в бесплатном доступе. А мартини он сам не выпьет.
Держись, печень!
Как я отучала подругу материться
Была у меня приятельница. Назовём её Марго. Женщина стильная, эффектная, не без образования и при должности в крупной строительной конторе, но с одним существенным, по крайней мере, для меня недостатком – часто использовала обсценную лексику. Проще говоря, крыла матом при каждом удобном случае. Трудное детство и ещё более трудная юность наложили свои отпечатки на впечатлительную натуру. А может, общение с прорабами на стройке так на неё повлияло? Не знаю.
Любимое слово – Заеб..сь!
Она его вставляла после каждой фразы. Или мне так казалось?
Внешность, должность и речь вызывали такой диссонанс, что я не удержалась и решила поговорить с ней на эту щекотливую тему.
– Марго, ты не хочешь немного над собой поработать? – издалека начала я.
– Заеби..сь! Я чё накраситься забыла? – испугалась приятельница и бросилась к зеркалу.
– Успокойся. С макияжем всё в порядке, а вот привычка выражаться нецензурно не красит женщину. Ты так не считаешь?