Ангел-стажёр
Шрифт:
Это были несомненно мой ангел и Винни, но тембр у обоих был какой-то механический, словно я их с диктофона слушала. Эта странность, однако, оказалась мимолетной - когда я расслышала, о чем именно они говорят.
Так-так-так, а вот теперь моему ангелу лучше вообще не возвращаться. Преступные контакты с врагами человеческого рода у меня за спиной? Этот небожитель еще и дрался здесь с кем-то? Найти для меня место, о котором он не знает - да как же он меня искать в нем будет? Меня должны забрать? Как посылку, что ли, в этом тайнике?
Картина
– Что там дальше было?
– возмутилась я.
– Больше ничего, - уверил меня Винни.
Ну да, конечно, так я и поверила! После всего, что, как выяснилось, мой ангел от меня скрывал? Точно договорились, что мне показывать, а что - нет!
– Вы, что, блок поставили?
– прищурилась я.
– Зачем?
– несказанно удивился Винни.
– А почему я больше ничего не вижу?
– настаивала я.
– Как я уже сказал, - снисходительно улыбнулся он, - мы можем показывать образы - исключительно добровольно. Проникновение в чужие мысли называется сканированием, и этим умением наш Творец наделил только нас - в виде компенсации, так сказать, за лишение других прав. А, да, - поморщившись, добавил он, - еще и чистильщиков памяти, но им для этого требуется ввести свою жертву в особый вид транса.
Я поежилась, но категорически отказалась следовать его отвлекающему маневру. Ну-ну, где-то я уже слышала про невозможное!
Потряся головой, я отключилась от окружающего меня вида и попробовала восстановить в памяти тот занавес, который отрезал от меня видение с голосом моего ангела. Занавес этот был не сплошной, однотонный, весь в складках, как в театре, а скорее напоминал ширму, расписанную затейливым узором: линии, загогулины, квадраты, ромбы, круги, спирали - и все разных цветов. У меня в глазах запестрело, как в тот недолгий, к счастью, период, когда Франсуа увлекся восточными мотивами в своей новой коллекции ковров и гардин.
Стоп, а если это не ширма, красками расписанная, а ковер - как их на востоке плетут: каждая нитка не обрывается, а переходит из одного элемента узора в другой? Вот оранжевые детали то там, то здесь видны, но если только к ним присмотреться, то они свой рисунок формируют и наверняка с обратной стороны ковра соединены…
Фу, какой неприятный оранжевый цвет: не теплый и сочный, а едкий, неоновый какой-то, колючий, агрессивный…
– Это Вы на кого-то нападать собрались или на себя атаки ждете?
– рассеянно спросила я, водя глазами по ярким линиям и пытаясь понять, что за рисунок из них складывается.
Ковер перед моими глазами ожил: линии зазмеились, круги начали сплющиваться в овалы, ромбы выпрямляться в квадраты, и я тут же потеряла свою нить Ариадны. Тяжело отдуваясь, я отвела глаза от узора, превратившегося в клубок разноцветных и невероятно шустрых змеек, и наткнулась ими на пристальный взгляд Винни.
– Дорогая
– Мое место там, где Анатолий, - не менее твердо ответила ему я.
– А где наше место, мы будем решать вместе с ним, когда он вернется. И этот вопрос я больше обсуждать не буду.
– Хорошо, - снова вздохнул Винни, - давайте хотя бы установим перемычку.
– Зачем?
– отступила я от него на шаг.
– Чтобы Вы меня издалека … сканировали?
– Вот я бы не сказал, что это и вблизи легко сделать, - Винни закатил глаза, как гурман от соблазнительного запаха.
– У Вас мысли носятся, как стрижи, ошалевшие от нашествия мошек.
– Спасибо, - с достоинством кивнула я.
– И все же - зачем?
– Это предложение Анатолия, - напомнил мне он.
– На самый крайний случай. Для Вас крайний.
– Ну, разве что при том условии, что он таковым и останется, - предупредила я его.
– Татьяна, Вы знаете, - хитро прищурился он, - само Ваше существование превращает мой чисто научный интерес к маскировке инвертации в азартнейшую игру.
– Успехов!
– пожелала я ему.
– Что для этой перемычки-то нужно?
– Общее воспоминание, неизвестное больше никому, - с готовностью пояснил он.
– Помните то место, в котором мы с Вами случайно встретились?
Я уныло покачала головой - после ссоры с моим ангелом я брела тогда по лесу, ничего не видя перед собой, а потом, возвращаясь, только перед собой и смотрела - в ожидании появления нашего учебного здания.
– Пойдемте, - позвал меня Винни.
Мне показалось, что он специально вел меня самым кружным и запутанным путем, но меня это не беспокоило - я не имела ни малейшего намерения наведываться в незнакомое моему ангелу место.
Остановившись, наконец, на полянке, ничем с виду не отличающейся о десятка других, пройденных нами, Винни попросил меня внимательно осмотреться.
– Откуда я вышел?
– спросил он через пару минут.
– Откуда Вы вышли, я не знаю, но заговорили Вы со мной оттуда, - кивнула я на куст, который первым после моей смерти навел меня на мысли о Божьем промысле.
– У меня тогда чуть инфаркт не приключился.
– Отлично!
– с довольным видом потер он руки.
– Тогда образ именно этого яркого образца райских кущей станет сигналом, которым Вы сможете вызвать…
– Я знаю, - не удержавшись, похвасталась я.
– … а я Вас, - закончил он.
– Дорогу к себе помните?
Я оглянулась еще раз - раздумывая, не напомнить ли ему, что он говорит с бывшим городским жителем, привыкшим к четким указателям по пути следования - предпочтительно с заблаговременным предупреждением о потенциально опасных его участках и информацией об оставшемся до пункта назначения расстоянии.