Ангел-стажёр

Буря Ирина

– А можешь мне выписать?
– спросил я.

– Не могу, - разбил он мою последнюю надежду.
– Ты же не в моем отряде.

– А если я к тебе перейду?
– тут же родилась у меня следующая.

– Нет!
– рявкнул он так, что у меня от телефона голову отбросило.
– Не надо. Я хочу жить спокойно. Или хотя бы так, как сейчас. Мне головной боли хватает с тобой на дальней орбите. А с какого это перепуга ты ко мне собрался?
– соизволил, наконец, поинтересоваться он.

Я рассказал ему о своем разговоре с руководителем.

Он заставил меня повторить некоторые части его во всех подробностях.

– Интересно-интересно, - протянул он наконец.
– Я чего тебе звонить-то собрался. Похоже, у Татьяны вводный курс заканчивается. Мне велено пару ребят откомандировать в тренировочный павильон, для инструктажа молодняка.

– Стас, выпусти меня отсюда!
– взмолился я.

– Не могу, - с досадой повторил он.
– Но думаю, пара-тройка дней еще есть в запасе. И еще мне кажется, - задумчиво добавил он, - что за это время получишь ты и разрешение, и пропуск.

– Почему?
– нахмурился я.

– Потом расскажу, - отмахнулся он.

И это после того, как я ему только что все свои новости как на духу выложил?

– А ты поторопить их не можешь?
– решил я потребовать … попробовать потребовать компенсацию.

Он помолчал какое-то время. Я затаил дыхание.

– Нет, не могу, - решил он все-таки добить меня.
– Я и так сейчас во все стороны копаю, не знаю, сколько это еще незамеченным оставаться будет. Потом расскажу, - снова рявкнул он, хотя я еще и рта не успел открыть.
– Подожди пару дней, если ничего не ответят, подключусь.

Те дни возле Татьяны, когда я ждал прибытия последней части наших воспоминаний, только казались мне бесконечными. Минут в бесконечности оказалось намного меньше, чем секунд, которые я сейчас считал.

Мое очередное неосторожное пожелание, чтобы решение о моем переводе рассматривалось три-четыре дня, было, разумеется, услышано и принято во внимание. Как выяснилось, мне даже навстречу пошли, даровав верхний предел запрошенного срока.

Я провел эти дни в засаде возле выхода к Татьяне. Дважды пытался прорваться - со счастливчиками, обладающими пропусками. И оба раза ничего не вышло. Повторяю: ничего не вышло. У меня! Внештатники встречали каждого выходящего, стоя перед ним уступом, и с этими двумя будками по бокам, нужно было быть ужом, чтобы проскользнуть между ними. Мог бы, я бы в гадюку превратился - яда у меня на всех троих хватило бы!

Когда в голове у меня раздался голос оператора, дослушал я ее сообщение уже под дверью своего руководителя. Был там какой-то срок или нет? Не важно!

– Вы, однако, умеете быть оперативным, - сдержанно заметил мой руководитель, вскинув голову, когда я ввалился в его кабинет.

– Да так … получилось … мимо … проходил… - ответил я, хватая ртом воздух.

Без единого слова он протянул мне какие-то бумаги. Я глянул на них, ничего не видя - строчки плыли перед глазами. Также молча, я вопросительно глянул на него.

– Ваше

командировочное удостоверение в обучающий центр, - сжалился он надо мной.
– Пропуск для выхода в его расположение. Разрешение на проведение исследовательской работы.

– Какой работы?
– оторопел я.

– Но Вы же не думали, - вскинул он бровь, - что Ваша беспрецедентная просьба … очередная … будет удовлетворена без встречных условий?

О нет, так я не думал, даже когда был еще молодым и наивным. Впрочем, мое представление о беспрецедентности сводилось тогда всего лишь к работе на земле в видимости. Святые отцы-архангелы, я действительно был таким скромным?

– Вам придется поработать для аналитического отдела, - не дожидаясь ответа на свой риторический вопрос, продолжил мой руководитель.

– Какого отдела?
– повторил я, как абсолютно безмозглый попугай.

– Аналитического, - терпеливо, именно как такому попугаю, повторил он.
– По окончании каждого курса в каждом подразделении Вы будете составлять отчет о прогрессе каждого из стажеров. Этим также занимаются и инструкторы, но их мнение нельзя назвать непредвзятым, и аналитический отдел заинтересовался возможностью получения взгляда со стороны.

Честно говоря, я понятия не имел, что он от меня хочет, но мне было совершенно, абсолютно все равно. К Татьяне пустите - а там я вам понаисследую все, что хотите! Я душевно поблагодарил своего руководителя за удовлетворение моей просьбы, продемонстрировал должный трепет от оказанного доверия и заверил его, что приложу все возможные усилия, чтобы оправдать это высокое доверие. Отступая при этом к двери мелкими шажками.

– И еще одно, - остановил он меня, когда я был уже одной ногой в коридоре.
– Я желаю Вам успеха на новом поприще, каким бы оно ни оказалось. Если же оно вдруг не принесет Вам удовлетворения, мы, пожалуй, сможем взять Вас обратно.

У нас беспрецедентность в норму, что ли, вошла в мое отсутствие? Растерявшись от столь неожиданного напутствия, я просто кивнул и окончательно вышел из его кабинета.

Рывком распахнув дверь на свободу, я с ходу сунул под нос внештатнику свой пропуск. Он прочитал его. Дважды. Подозрительно окинул меня взглядом с головы до ног. И наконец, дернув уголком рта, неохотно отступил в сторону.

Проходя мимо него, я намеренно подвернул ногу и со всего размаха въехал ему плечом в корпус.

– Ох, простите!
– забормотал я, добавив ему еще и руками, с виду вцепившись в него, чтобы не упасть.
– Нога онемела. От долгого стояния.

Двое других дернулись было ко мне, но я уже выпрямился и, проходя мимо них, бодро гаркнул: «Удачной службы!». Они замерли, озадаченно хлопая глазами. Вот я же говорю: на все, кроме грубой силы, рефлекторная реакция у них отсутствует.

Пройдя шагов десять неспешным, уверенным маршем, я инвертировался, перешел в невидимость и побежал так, как будто за мной весь их отдел гнался.