Ангел-стажёр
Шрифт:
Пришлось демонстрировать, что я и сам кое на что способен. Вот это она почему-то не вспомнила! И опять раскудахталась над нашим великовозрастным шалопаем - пришлось купировать вредное влияние и напоминать ему о мужской деловитости и немногословии.
Слава Всевышнему, одним диалогом впечатлил обоих! Игорь в конце разговора показал глубокое понимание субординации, Татьяна повисла на шее. Я так и не понял, за что она меня благодарила. Если за правильное воспитание нашего оболтуса, так сколько лет я уже пытался? Что же она на земле мне мешала?
Впрочем, размышлял я об этом недолго. Благодарность
Святые отцы-архангелы, не шутите так с исполнением моих желаний! Она, что, вспомнила всю нашу жизнь - кроме того, что мы в ней муж и жена? А, нет, слава Всевышнему, это она на занятия идти не хочет! У меня мелькнуло искушение уступить ей и в этом - вон и Игорь недавно пару дней в институте прогулял, и если уж он настаивает, что в меня пошел…
Но горестно вздохнув, я отказался от заманчивой перспективы. Это на земле можно больным прикинуться, а ангелы не болеют. По крайней мере, в родных пенатах, поправился я, вспомнив свою первую простуду на земле. Еще явятся проверять причину отсутствия новичка. А если тот в моих объятиях только невидимым становится, но не инвертируется… А воспитатели вполне могут владеть техникой распознавания собратьев - на тот случай, если прогульщиков отлавливать придется… Одним словом, конфузы нам не нужны. Не говоря уже о разоблачении маскировки.
Разумеется, я пошел с ней на лекцию. Я бы в любом случае это сделал - лишний раз за бледной немочью понаблюдать было весьма кстати. Но ее просьба об этом была мне приятна. А вот просить меня постоянно знаки внимания оказывать было просто жестоко! Я и так еще не отошел от … предвкушения. А тут еще вспомнилось, как я ей в офисе, на земле, о себе напоминал, и как еще совсем недавно чуть не взвывал здесь от невозможности это сделать.
Сначала я чинно устроился за столом позади Татьяны. Ничего, удобно - и просторно, и ноги есть куда вытянуть, и спинка у стула покатая - откинуться можно. Позавидовав вольготной жизни студентов, которую они нигде не ценят, я потянулся рукой к Татьяне. До уровня пальцев ноги рука дотянулась, но не дальше. Это они специально так столы поставили, чтобы студенты могли параллельно с лекцией и зарядкой заниматься, разминая затекшие от сидения конечности?
Подтянув под себя ноги, я лег животом на стол, потянулся вперед и коснулся … спинки стула. Вот не может она чуть назад отодвинуться? Я послал ей эту мысль, но та, похоже, тоже не дотянулась.
Ну, знаете ли, это уже вызов! Я осторожно стал коленями на стул, продвинулся на животе на самый край стола и дотянулся, наконец, до Татьяны. Почти. Судя по всему, именно в этот момент моя предыдущая мысль настигла ее - Татьяна заерзала на стуле. От неожиданности я отдернул руку и чуть не ушел в штопоре вниз, на пол между нашими столами. Так это еще я сам руку отдернул - а если Татьяна ее отобьет?
Ладно, я вовсе не отказываюсь от вызова - меня просто всегда нестандартные решения отличали. Не хотелось мне стоять за ее стулом официантом на высоком приеме - так я сяду. На свой же стол. Легкое ощущение курятника, правда, появилось, но на земле я и
Физическое. С эмоциональным оказалось сложнее. Как только я прикоснулся к Татьяне. Чтобы отвлечься, я начал осматриваться по сторонам. И прислушиваться, на свою голову.
Через пять минут этот лектор довел меня до слез. Гордости и умиления. При этом, меня захлестнуло жгучее раскаяние от того, что я покинул ряды самоотверженных хранителей, денно и нощно направляющих человечество к сияющим высотам бытия.
Одновременно я затрепетал от восторга перед возможностью выбора любого другого подразделения. Мне страстно захотелось работать во всех них сразу, даже у неутомимых администраторов, денно и нощно обеспечивающих безукоризненную и слаженную работу всего нашего сообщества.
А уж Стасова служба внешней охраны вообще представилась мне пределом всех мечтаний - титаны, денно и нощно поддерживающие закон и порядок под сенью своих мощных крыльев.
Я моргнул. Я, что, и в этом от всех отличаюсь? Обычно под сенью мощных крыльев Стаса я утыкаюсь лицом в стол с заломленными за спину руками.
Фу ты, не упомянутые темные побери этого лектора! Его бы к Марине в рекламный отдел. Нет, не надо. Тогда она меня уволит - этот и ее клиентам, и сотрудникам голову заморочит.
Вдруг я заметил, что этот, простите за каламбур, от Бога пиарщик, который даже меня врасплох застал и которого остальные студенты слушали, как завороженные, на одного из них не произвел особого впечатления. Бледная немочь то и дело поглядывал на Татьяну, все больше хмурясь. Я осторожно сполз со своего насеста, обошел ее стол и заглянул ей в лицо. Ага, у нее тоже иммунитет к зажигательным речам оказался. Нет, это он у нее под моим мощными крыльями выработался. Она сидела с совершенно безмятежным лицом, только глаза уже туда-сюда забегали. Я немедленно вернул свои мощные крылья на место.
Вскоре выяснилось, что это была последняя лекция их вводного курса. Жаль, я бы еще поупражнялся в защите Татьяны от патриотической трескотни, подумал я, держа ее за плечи и разминая ей большими пальцами шею - затекла, небось. Она вдруг схватила меня за руку и дернула ее вниз. Не успев охнуть, я сверзился со своего стола и замер на полу в позе средневекового рыцаря, присягающего своему сюзерену - на одном колене и почти клюнув носом в царственную ручку. А сказать нельзя было, что шею не нужно трогать?
Но царственная особа уже соизволила подняться, вздернув и меня за собой. Я крепко сжал ее руку, чтобы она опять ее в ход не пустила, и, по-моему, вовремя. Она поморщилась, поджала губы и даже бледную немочь, подошедшего с каким-то вопросом, отшила с совершенно нетипичной для ангела решительностью. Я потащил ее в комнату, пока она еще большего внимания к себе не привлекла.
Нарвался. В комнате она начала привлекать к себе мое внимание. И опять очень решительно. Я чуть было не поддался, но колено вовремя о себе напомнило. На земле Татьяна обычно была мягкой и оттого особо привлекательной, пока на нее упрямство не находило, а тут, за каких-то пару недель отсутствия моего успокаивающего воздействия, вообще разошлась не на шутку. Я решил сначала мягко и ненавязчиво вернуть ей, вслед за памятью, ее прежний облик.