Ангел в моих объятиях
Шрифт:
Маркус не проронил ни слова, лишь вопросительно изогнул бровь, давая понять, что его приняли за кого-то другого.
Хозяин таверны перекинул полотенце через плечо и положил огромные грубые ладони на стойку, сплошь покрытую затейливым рисунком из пивных пятен.
— Не прикидывайтесь, ваша светлость. Я никогда не забываю лиц, а вора, которого поймал с поличным, — и подавно.
Маркус прищурился, напряженно вглядываясь в лицо стоящего перед ним человека.
— Понятия не имею, о чем вы говорите.
— Рыба, ты украл у меня
И вдруг Маркус вспомнил тот летний день, когда ему было двенадцать лет. Он пошел искупаться на озеро и увидел там мальчишку, который ловил рыбу. Этот юнец начал оскорблять Маркуса, и он, в конце концов, не выдержал. Два крепких удара в лицо, и парень отключился. Тогда он собрал весь его улов и бросил рыбу обратно в озеро.
— Ну что, вспомнили? — спросил он, даже хрюкнув от удовольствия, его крючковатый нос смешно шевелился при этом, заставив Маркуса усмехнуться.
Лорд Уэстон запустил руку в карман и вытащил горсть монет; выбрав золотую гинею, он бросил ее на стойку.
— Это за пропавший улов, и налей что-нибудь утолить жажду, — сказал он в полной уверенности, что хозяин таверны вряд ли ответит отказом при виде таких денег.
Немного поколебавшись, он протянул мясистую лапу и сгреб монету.
— Что желаете? — деловито поинтересовался хозяин таверны. — Эль?
— Лучше коньяк, — сказал Маркус.
— Мы не продаем коньяк, вон спросите тех двоих в углу, они — чиновники из таможни, — ответил он, посмотрев в сторону мужчин.
Маркус даже не повернул головы.
— А почему вы так уверены, что я не один из них?
— Я слышал, вы — ценитель хорошего коньяка, лорд Уэстон. А в Лалуорте любители эксклюзивных напитков уж точно не чиновники из таможни. К тому же таким, как вы, работать ни к чему.
В логике этому парню нельзя было отказать. Маркус совершенно не удивился, что слухи о том, что он был в поместье Тисдейлов и пил там великолепный коньяк, так быстро распространились. В таких маленьких городах, как Лалуорт, людям нечем было заняться, как только сплетни смаковать.
Маркус достал из кармана пригоршню монет.
— А что нужно сделать, чтобы получить хорошую выпивку?
Хозяин таверны был неглуп и прекрасно понимал, что если человека мучит жажда и монеты звенят в кармане — даже если в его жилах течет шотландская кровь, — это значит, что к концу дня ему, как и всем, хочется пропустить стаканчик. Он быстро сгреб монеты и положил в карман.
— Вы заметили лампу в виде корабля, когда заходили сюда? — спросил он и, наполнив доверху чистую кружку элем, поставил ее на стойку перед Маркусом.
Граф был удивлен вопросом, но согласно кивнул головой.
— Когда она загорится, вы найдете то, что ищете.
Маркус вспомнил, что, когда он входил в таверну, лампа не горела. А когда она загоралась, то была видна издалека и служила сигналом для контрабандистов, что путь свободен и они могут нести свои товары.
— Наверное, таможенники недолюбливают
— А вы умный человек, лорд Уэстон, гораздо умнее, чем о вас говорят, — сказал хозяин таверны. — Пейте свой эль.
И вы, сухопутные, слушайте все, О чудище спою, что прячется на дне…Маркусу удалось уклониться от исполнения песни во второй раз, и он благополучно добрался со своим элем до столика у выхода из таверны.
Итак, «Сапог» был тайным приютом контрабандистов Лалуорта. Маркуса это не очень удивило. Он размышлял, неспешно потягивая густой напиток из огромной кружки. В этой таверне подавали не только эль.
О, недолго бороздил я простор океана, Вдруг вздыбились волны от ветра-буяна…Человек со шрамом, покачиваясь, встал и начал танцевать со своими друзьями. Они все больше распалялись, сопровождая танец грубыми выкриками. Да, танцоры из них получились неважные.
К Маркусу подошел человек, который выглядел в точности как человек со шрамом и его компания: линялая одежда из грубого полотна, сапоги, побитые морской солью.
— Не обращайте внимания на Саймона и его ребят. Они просто веселятся, — сказал он и, подвинув стул, сел напротив Маркуса.
— Где ж еще повеселиться, как не в Лалуорте? — сказал Маркус, отпив из кружки, в точности повторив фразу, которую несколько часов назад услышал от Салли.
— И при свете дня, и темной ночью человек не собьется с пути, если оказался в Лалуорте, воистину так, — ответил незнакомец.
Это был пароль, который Маркусу дали «коринфяне».
Ужасный крокодил на волнах лежал, Такого доселе я не видал…— Джеймс Марлоу, — представился мужчина. — Можете называть меня Джеми, моим новым друзьям нравится это имя.
Маркус достаточно хорошо разбирался в сословной иерархии, чтобы определить, что Марлоу происходит из рода Ричмондов, хотя не мог вспомнить его титул. Сейчас это не имело особого значения, ибо выглядел он как настоящий моряк из Дорсета.
— Уэстон, — представился граф.
Струхнул я, ребята, и в пучину упал, В зубастую пасть прямиком я попал…— Не сочтите за труд рассказать Кармайклу, о чем здесь поют, хорошо? Особенно об этой балладе. Уверен, он поймет, что она имеет ключевое значение для нашего дела, — саркастически заметил Маркус.
Марлоу от души рассмеялся.
— Неужели вы и вправду думаете, что деятельность контрабандистов вдоль береговой линии Уэймута как-то связана с ограблениями в Лондоне?