Ангел во плоти
Шрифт:
Мне снова пришлось махать кулаками – что ж, дурная голова рукам покоя не дает! Мог бы и сообразить, что дядя Вазелин не оставит своего врага безнаказанным. И опять, надавав охраннику по самое не могу, и соответственно получив от него целый воз столь же «горячих приветствий», я улучил момент и взял его под контроль. На пару минут в коридоре воцарилась тишина. Два гнусных чародея (включая и меня) мучили одного несчастного парня, который, как недоваренная сосиска, болтался между нами, немного подергивая руками.
Видя, что скоро у парня, образно говоря, закипят мозги, я отпустил его и ударил по Вазгену.
Но не тут-то было! Оказалось, что это была не комната, а проход на черную лестницу. Дальше вообще пошла чехарда. Впереди, шустро подпрыгивая и забыв про возраст, несся Вазелин, за ним, естественно, я, а за мной еще и слуги с охраной. Представляю, какой смех был в астрале, если кто наблюдал за нами с изнанки: впереди черт, за ним ангел, а сзади челядь со сковородами и метлами. Мы неслись по лестницам, коридорам, переходам и вдруг оказались в темной подвальной комнате.
И тут только до меня дошло, что пока я умилялся забавной сценке погони, колдун вел меня к определенной цели. И здесь наступил момент, которым я вправе гордиться, так как, наконец, совершил хоть что-то осмысленное за все время своего визита. Еще когда мы спустились ниже уровня земли, я почуял, что здесь что-то не так и навострил уши с глазами. Это и не дало мне заскочить в комнату, в которой был бы заперт, с одной стороны колдуном, а с другой – его слугами. Остановившись напротив дверей, я нутром прочувствовал намерения взявших меня в клещи преследователей.
Почти мгновенно я принял решение: с треском захлопнув дверь перед собой, отрезал от себя колдуна и, обернувшись к подбежавшему народу в количестве двух человек, скомандовал:
– Быстро, опрокидывайте шкаф на дверь и марш на улицу! – а сам понесся стрелой на другую сторону дома в обход через первый этаж.
Как я и подозревал, хозяин особняка не сообразил, что я его поймал, и пока он пытался открыть дверь, пока пошел обратно, я уже встречал его в темном коридоре. Несмотря на то, что перстень был надет на его палец, он понял, что в такой диспозиции, ему со мной не совладать.
Мы стояли друг против друга почти в полной темноте подвального коридора и думали об одном и том же, только с разных сторон: я – как отнять, он – как не отдать. Наконец околдун не выдержал и с горечью в голосе произнес:
– Теперь я вижу, что ты настоящий слуга Селима.
Моему удивлению не было предела! Я настолько опешил, что даже неосмотрительно спросил:
– С чего это?
– Не в его правилах жалеть слабаков. Вот и ты, поняв, что можешь взять самое ценное, просто решил забрать это по праву сильного…
Я быстро соображал: «Это же прекрасная мысль! Теперь он стопроцентно будет уверен, что к нему пожаловал посланец Селима, и не станет бить тревогу. Значит, зеркальная защита сработала, и он «видит» во мне только свое отражение, будучи не в состоянии почувствовать ангела…»
– Как ты понял, что моя сила в нем? Или Селим подсказал? – сокрушенно спросил колдун, фактически признавая поражение, сам угодливо готовя и развешивая себе лапшу на уши.
Я протянул руку и как можно строже взглянул в мерцающие обидой глаза Вазгена Рашидовича. Он медленно, со страшной неохотой, но все же послушно снял перстень и положил его мне на ладонь. Мне стало на мгновение его жалко. Пусть этот человек растоптал немало судеб, но это не давало права мне топтать его, и я попытался смягчить падение с пьедестала власти:
– И все-таки, Вазген Рашидович. Это не конец всему. Да, Вы лишились многих своих способностей, но ведь никто не отнимал Вашего богатства и связей. Просто «лягте на дно» и живите в свое удовольствие. Только не пытайтесь впредь гнаться за властью – это больше не для Вас, - я был противен сам себе: учил жизни стяжателя и тирана. Но это было лучше, чем обречь на мучения и потрясения еще множество окружающих и зависящих от него людей в случае, если он полезет «голым задом на рожон». Кажется, он понял мою мысль, и я, ехидно поблагодарив за сотрудничество и оказанную помощь, оставил его одного в подвале думать думу горькую.
***
Я катил домой, соблюдая все предосторожности, так как в багажнике лежал перстень. Уже зная повадки таких «подарочков», я старался, как мог, создавать благоприятную обстановку. И все равно в гостинице кто-то пытался обчистить номер, хорошо, что там были неплохие сейфы и генератор выхода в астрал остался целым и невредимым, а на остальное просто не было времени обращать внимания.
К вечеру я все же добрался невредимым до «родного» города. Припарковав машину на платной стоянке, еще с километр топал домой. Вот ведь еще незадача с дорогой машиной – во дворе так просто не оставишь. Надо будет Федюне обратно отдать, слишком непрактична в использовании и нужна, если только для таких спецопераций.
На всякий случай ткнул пальцем в автоответчик телефона – вдруг, кто оставил сообщение? При наличии мобильника, это было маловероятно, но мало ли кто из Жениных знакомых позвонит… Предчувствие не обмануло: на аппарате было оставлен один разговор.
«Женя…» - при звуке этого милого и грустного голоса все внутри словно остановилось. Это была Люся: «Я хочу проститься – сегодня у меня рейс в Германию. Как-то не хотелось лететь, не попрощавшись… Спасибо тебе за все, и не кори себя – мне было хорошо с тобой. И сейчас я все-таки могу тебе признаться (ведь это ничего не изменит), я очень тебя люблю и буду всегда помнить.»
Я чувствовал, что она специально не позвонила на мобильник – говорить было бы слишком тяжело. Разговор был записан вчера днем, значит, она уже в Германии на месте стажировки. Я со вздохом поставил запись снова и слушал ее голос – как будто она говорила сейчас со мной. Все во мне буквально вслушивалось в оттенки грусти и любви, переполнявшие ее речь, а чувства вопили, что я совершаю ошибку. И на это было нечего возразить. Да, я понимал, что такое может больше никогда со мной не произойдет. Но реальность упрямо ставила перед фактом: я ведь не то что, не в своем уме – даже не в своем теле! О каких любовных делах могла быть речь? Скоро появится хозяин этого временного вместилища заблудшего ангела, и реал снова останется для меня только призрачной картинкой с изнанки.