Ангел за правым плечом
Шрифт:
Рыскали, рыскали по Москве, готовились, искали друг друга, прятались от наружки, скаутов гоняли, а – ни фига.
Так и поехали на мегасложных щщах на «Динамо», перфоманс организовывать.
Только паре молодежных составов удалось чутка перемахнуться где-то в районе Выхино.
С нашим перевесом.
Но это, разумеется, – так, утешительная номинация.
Смех, да и только.
Горьковатый, разумеется.
Но – все же лучше, чем слезы…
…Когда парковались на охраняемой площадке Ингиной элитки, пропалили знакомые щщи, выходящие
Мосфильмовский с Камри.
Понятно, что с той же целью, что и мы, приезжали, но по какой-то причине не захотели задерживаться.
Сказали, что там, наверху, сейчас пока что только Олигарх с женой и Валера Шальке тусуют, несколько КБУ-шников да пара топовых флинтов на тревожных, разочарованных сегодняшней околофутбольной неудачей физиономиях. Настолько разочарованных, что уже, поговаривают, и о самороспуске группировки начинают задумываться.
Парни сказали, что они надеются, что это обычный гон, но я припомнил кое-какие недавние посиделки с тем же Баком и его парнями и, признаться, несколько прихренел от, похоже, открывающихся гнилых перспектив.
Всякое может быть.
Время, оно, сцуко, штука такая.
Тонкая.
И легенды – тут уж ничего не попишешь – тоже должны уходить вовремя.
На пике.
Пока еще о них помнят.
Иначе – беда…
…А Инга, говорят, – ничего, молодец, держится.
Видно, что ждет в первую очередь Али, во вторую, – нас, его ближних. Ну и всех остальных «стариков» тоже, разумеется.
Но – уже меньше.
Именно поэтому они и свалили.
Да и те, кто сейчас еще пока там, наверху, тоже потихоньку собираются сворачиваться.
Камри – а инициатором «отхода» был явно он – всегда, несмотря на всю свою внешнюю отмороженность, отличался, сцуко, повышенной интеллигентской тактичностью, временами переходящей в откровенную мнительность.
Лично мне это временами даже мешало…
…Ну да бог с ними.
Они парни, конечно, супер, и я бы с удовольствием с ними потрепался за жизнь, но сегодня перед нами, увы, стоят немного другие задачи. И, к сожалению, далеко не такие приятные, как нам всем, полагаю, хотелось бы…
Ну и что?
В принципе – не привыкать…
Сами эту жизнь выбирали, винить некого…
Да и незачем, откровенно говоря.
Просто времени на эту хрень жалко.
А его у нас у всех и не так-то и много выделено, как выясняется.
О чем сегодняшние похороны, да и инфа о возможном самороспуске легендарной мясной группировки, лично мне, увы, в очередной раз, тактично напомнили.
Типа, звоночек прозвенел.
Ой, кстати, какой неприятный.
Я же с флинтами начинал когда-то, в молодежном составе. Пока меня Мажор к себе поближе не подтянул.
Да, время, сцуко, идет, оно конечно...
И с этим, увы, ничего не поделаешь.
Просачивается, тварь, как песок сквозь пальцы, где-нибудь на солнечном тропическом пляже. И – застывает холодным бездушным мрамором, на который только и можно что смотреть, а трогать
Холод, он ведь тоже обжигает, и это – во-первых.
А во-вторых, – он еще и любое тепло вытягивает.
Так что если у вас, как и у меня, к примеру, имеется пара-тройка собственных скелетов в шкафу, то пусть они там и живут.
Ибо – не фиг этим тварям нигде, кроме наших собственных шкафов, разгуливать…
…Продефилировали мимо предупрежденных Ингой и оттого равнодушных охранников, поднялись в обшитом зеркалами лифте, позвонили в знакомую дверь. В огромной квартире было светло, гулко и накурено.
Мажор вручил цветы и поцеловал Ингу в щечку, меня она погладила по плечу, Никитосу растрепала густую непокорную шевелюру, а с Жекой – просто поздоровалась и представилась.
Глаза у него при этом были, конечно, – совершенно офигевшие.
Этот ждановский увалень, похоже, и понятия не имел, что зрелая, почти сорокалетняя женщина может быть такой молодой, привлекательной и так здорово выглядеть.
Я мысленно похихикал и поаплодировал.
Много, думаю, Жендос, тебе еще открытий чудных готовится по этой смешной во всех отношениях жизни.
Ой много…
…А народ вел себя в Ингиной квартире совсем как в старые времена, то есть – совершенно раскованно.
Кто-то курил, кто-то рассматривал журналы, кто-то спорил, кто-то наливал себе виски и бросал туда твердые кубики льда из холодильника.
Многие, и это чувствовалось, ждали Али.
Ну – еще бы…
В принципе, те, кто тут сегодня собрались, были скорее – его, а не ее компания. А Ингины рейсеры сюда уже либо приезжали, либо появятся в другой день, немного попозже. И, как я понимаю, во многом как раз потому, что Али, если честно, их и в старые времена не очень-то жаловал.
Считал, в большинстве своем, просто пустышками.
Не всех, конечно.
Но там такого жесткого деления, как в околофутболе, на «основу» и «всех остальных», увы, пока что не существовало, а костяк любой тусы составляли люди, как правило, случайные. Рейсерский движ в нашей стране пока что, к сожалению, довольно молод, так что – ничего удивительного.
Это еще не братство, а так, – тусовка, не более того.
А тусовки Глеб презирал.
И меня научил тому же, в этом надо честно признаться.
Я, кстати, отчасти поэтому оттуда и ушел окончательно.
Под его, под Глебовым – и в этом надо отдавать себе отчет, – несомненным влиянием.
Гоняться-то мне было по-любому интересно, даже очень.
До сих пор кончики пальцев подрагивают, когда тонкие водительские перчатки на ладони натягиваю.
Но для того чтобы быть и там одним из первых, – как я в последнее время привык, – одного желания и упертости, к сожалению, недостаточно. А таланта пилота мне господь бог выделить в нужных количествах, увы, почему-то так и не сподобился, оставив болтаться в вечных середняках на этой прикольной и весьма любопытной для меня лично дистанции.