Ангел
Шрифт:
Касси приехала на ранчо своего отца во второй раз в жизни. Когда она впервые увидела дом, построенный отцом десять лет назад, он поразил ее прежде всего тем, что представлял собой точную копию их дома в Вайоминге, который отец когда-то покинул. Было впечатление, что она никуда и не уезжала, и это ощущение не исчезало, пока она не вышла во двор.
Отец уже давно звал Касси в гости, но мать наотрез отказывалась разрешить дочери отправиться в путь одной, пока ей не исполнилось восемнадцать лет — было это два года назад. Сама же Катарина Стюарт поклялась, что ноги ее в доме бывшего мужа никогда не будет. Она не виделась с ним уже десять лет, с того дня, как он уехал из Вайоминга,
Вернувшись домой после первой поездки к отцу, Касси рассказала маме все про Кэтлинов и Маккейли, а также про свою новую подругу Дженни Кэтлин, девушку на два года моложе нее. Теперь Дженни была погружена в меланхолию, ведь она вступила в тот возраст, когда юные леди начинают мечтать о замужестве, а единственный во всей округе более или менее симпатичный, по ее словам, молодой человек являлся одним из четырех сыновей Маккейли — их заклятых врагов.
Касси раньше не могла даже представить себе, что Дженни может когда-либо войти в семью Маккейли. Потом ей пришло в голову, что Дженни, наверное, смотрит на это семейство другими глазами, нежели ее мать и старший брат. От Касси не укрылось, как Клейтон Маккейли, младший из четырех братьев, частенько поглядывал в церкви на Дженни, а ее подруга каждый раз краснела, когда чувствовала на себе его взгляд.
Тебя, мамочка, думаю, не удивит и то, что я умудрилась втянуть в эту старую историю и Стюартов — во всяком случае, это касается меня. Папа до сих пор ничего не знает, но когда узнает, то это определенно не доставит ему удовольствия. Я-то уеду, а он, бедный, останется и будет жить с ними дальше.
Ты не спеши его бранить за то, что он позволил мне вмешаться во все это, ведь его в тот момент здесь не было, так что остановить меня было некому.
Все началось незадолго до его отъезда, вскоре после того как я приехала, но он сначала ничего не знал — мы тщательно от него скрывали. А потом папа получил письмо от одного человека с севера Техаса, которого он два года уговаривал продать ему бычка-производителя. Человек этот написал, что готов продать бычка. Так что не ругай папу, что он оставил меня одну и отправился за покупкой, — он думал, это займет не больше двух недель, а мне уже двадцать лет, и я должна бы прекрасно справляться со всем хозяйством. Так и было бы, если бы не это дело. Он, правда, хотел, чтобы я поехала вместе с ним, но я упросила его оставить меня, потому что я уже… да, не так просто все это описать. Мне очень захотелось снова выступить в качестве свахи, и, к сожалению, на этот раз я преуспела в данной роли.
Мне удалось убедить Дженни Кэтлин и Клейтона Маккейли, что они любят друг друга. Но ведь, мама, мне казалось, что так оно и есть. Они так были рады, когда я сообщила им это. Мне не составило никакого труда устроить их свидание, а потом помочь уехать в Остин, чтобы тайком там обвенчаться. К сожалению, в первую брачную ночь они поняли, что никакой любви между ними нет, а весь этот роман — лишь плод моего воображения.
Совершенно ясно, что я испортила им жизнь, но в этом нет ничего удивительного. Как ты прекрасно знаешь, мне и раньше часто удавалось все портить. Разумеется, я попыталась поправить дело. Я поехала на ранчо Кэтлин, намереваясь объяснить, что действовала из самых лучших побуждений, хотя и ошиблась. Но Дороти Кэтлин не захотела даже разговаривать со мной.
Вообще-то Бак выразился куда крепче, но знать об этом маме было вовсе не обязательно, как не следовало ей знать и про то, сколь несдержан он был в своем гневе. Лучше не рассказывать маме и про угрозы семьи Маккейди — эти люди установили срок, к которому Касси следовало убраться, иначе они грозились сжечь ранчо ее отца. Не стоило упоминать также и о том, что Ричард Маккейли перехватывал ее почту, а потом говорил, что письма пропадают, вот почему она не получила от матери за последние шесть недель ни одного письма. Не следовало писать маме и о том, что как-то раз Касси обнаружила, что на полу и на сиденье ее кареты разбросаны кости, а троих наемных работников отца соседи угрозами вынудили взять расчет и уехать. И уж совершенной ерундой на этом фоне выглядела записка, которую подсунули под ее дверь. В записке говорилось, что если ее кошка еще хоть раз выйдет за границы их ранчо, то Касси обязательно пригласят на барбекю из кошатины.
Не следовало маме знать и о том, что Сэм Хедли и Рафферти Слэйтер, батрачившие на семейство Кэтлинов, подловили Касси во время ее поездки в ближайший городок и напугали так, что теперь, выбираясь в город, она непременно вешала на пояс свой добрый «кольт» на потеху всех праздных зевак на улицах.
И уж вполне определенно она не собиралась сообщать маме о том, что отец, уехавший из дому две недели назад, застрял еще минимум на три, поскольку ненаглядный бык лягнул его так, что папа, упав, сломал ногу и два ребра. Вместо всего этого она напишет так:
Они очень милые люди, но бывают совершенно несносны, когда кого-нибудь невзлюбят, как теперь меня.
Касси отложила в сторону перо и принялась думать о том, что у нее остается в запасе всего три недели, чтобы поправить дело, ведь она прекрасно понимала, что сделает отец, когда вернется домой. Он попросту бросит все, что выстроил на своем ранчо за последние десять лет, и переедет куда-нибудь подальше отсюда. В конце концов, он и жил здесь только по той причине, что это доставляло ему удовольствие, а не потому, что таким образом зарабатывал себе на жизнь — он принадлежал к одной из самых богатых семей в Коннектикуте.
Поскольку они даже не хотят слышать моих извинений, у меня остался только один выход. Я попросила приехать сюда хорошего друга дедушки Кимбаля, которого все окружающие зовут Миротворцем. Я ничуть не сомневаюсь в том, что он сразу же положит конец разгоревшейся вражде соседей, и жду его прибытия со дня на день.
Вообще-то Касси ждала его приезда уже несколько недель и теперь начала серьезно беспокоиться из-за задержки, ведь он заверил ее, что приедет непременно. Миротворец и в самом деле был ее последней надеждой. Наверное, когда она отправится завтра в город на почту, чтобы отправить письмо маме, то пошлет ему еще одну телеграмму.
Так что теперь, мамочка, ты, надеюсь, понимаешь причину моего долгого молчания. Мне страшно не хотелось признаваться, что у меня опять неприятности, тем более что я надеялась выйти из положения сама. Я сразу же напишу тебе, как только все это закончится и папины соседи снова, как и прежде, будут ненавидеть только друг друга.
Касси прикусила губу и, нахмурясь, перечитала написанное. Напоследок она оставила самое трудное — ей предстояло отговорить свою матушку мчаться сломя голову выручать своего «ребенка» из очередной скандальной истории.