Ангел
Шрифт:
1
Это случилось осенью. Холодной поздней осенью. Почти все листья уже опали и начали гнить, распространяя вокруг терпкий осенний запах сырости.
Я помню — в тот день резко похолодало. Так резко, что казалось — вот-вот пойдёт снег. Но снега не было. Впрочем, не было и дождя. Ничего не было, кроме пронизывающего до самых лёгких ветра.
Дым от моей сигареты поднимался вверх, к небу, и медленно растворялся в его серости. Я наблюдала за этим процессом, делая
Как часто это случается, верно? Мир, полный людей, которым плевать на тебя.
— Эй, Ника! — крикнул кто-то. — Ты идёшь?
Я пожала плечами, выкинула сигарету и достала ещё одну.
— Так тебе место не занимать? — опять спросил кто-то.
— Не, не надо, — ответила я, еле ворочая языком.
За пять секунд почти вся улица опустела.
Я стояла и пыталась вспомнить, что у нас сейчас по расписанию. Вспомнить не могла. Да и какая, в сущности, разница?
— Я думал, ты не куришь.
Голос ворвался в мои мысли и резко опустил с серых небес на чёрную землю.
— А, привет, Руслан.
— Виделись, — усмехнулся он, глядя на меня внимательными тёмными глазами. — Что с тобой, Вера?
Какой хороший вопрос…
Я проигнорировала его, пустив дым в лицо собеседнику. Руслан поморщился, но не отошёл.
— Тебе это, — он кивнул на сигарету, зажатую в пальцах, — не идёт. Слишком вульгарно.
— Ну да, — я рассмеялась, — а ты считаешь меня примерной девочкой и отличницей, верно?
Знал бы он, на что иногда бывают способны примерные девочки… Вульгарность — малый грех по сравнению с тем, что я сделала.
— Не в этом дело. Просто…
— Ладно, — перебила я Руслана, отбрасывая сигарету в сторону, и продолжила, взглянув ему в глаза: — Пойдём.
— Куда?
Конечно, он всё ещё ничего не понимал. Я ведь примерная девочка…
— На пару пойдём?
— Нет. К тебе.
Несколько мучительно долгих секунд он молчал.
— Куда? — переспросил шёпотом, глядя на меня так, словно сомневался в собственном рассудке.
— К тебе, — повторила я терпеливо. — В прошлом году на новогодней вечеринке ты говорил, что хочешь меня. Или передумал?
В глазах его по-прежнему было непонимание.
— Я не знал, что ты слышала…
Я не слышала — мне рассказали. Но это было неважно.
— Пойдём? — вновь спросила я, протягивая ему руку. Он взял её, притянул меня к себе, вглядываясь в глаза.
Я знала, что он не может увидеть там ничего, кроме пронизывающего ветра, поэтому повторила ещё раз:
— Пойдём.
Он кивнул, сжимая мою ладонь.
А ветер всё усиливался… Он был уже настолько холодный, что пальцы той руки, которую
Когда же пойдёт снег?..
Я всегда воспринимала Руслана как очень светлого человека, но квартира у него оказалась мрачная, тёмная. И картины на стенах вызывали какую-то непонятную тоску.
Зачем он вообще их повесил…
Руслан провёл меня на кухню, усадил на табурет и… полез за чашками.
— Я сейчас чаю сделаю. Или кофе? Ты что любишь?
Я усмехнулась и облизнула пересохшие губы. Да, пить хотелось, но…
— Ничего.
Он обернулся, застыв посреди кухни с двумя кружками в руках.
— В смысле?
— Я же не для кофе сюда пришла. — Я встала и провела ладонью по его груди. — Посмотри на меня, Руслан. Ты думаешь, я в состоянии пить кофе? Пожалуйста, {пожалуйста}, ты ведь сам этого хотел… И теперь я здесь.
Он покачал головой.
— Я хотел не этого. Я не хочу, чтобы это было жертвой с твоей стороны. Давай лучше пока посидим, попьём кофе, ты расскажешь, что случилось…
— Ничего! — закричала я, стукнув его по твёрдой, как камень, груди. — Ничего не случилось! И не разыгрывай из себя благородство, черт возьми! Подумай о себе, а не обо мне!
Я по глазам видела — он не мог.
— Я подумал. Давай… потом.
Я чуть не рассмеялась.
— Потом? — прошептала, обвивая руками его шею и прижимаясь всем телом. — Нет, Руслан… Сейчас… Ты ведь по-прежнему хочешь, правда? — Я скользнула губами по губам. — Я чувствую, хочешь… Только сейчас, сейчас или никогда… Я никогда больше не приду, Руслан, если ты…
Он не дослушал, целуя меня крепче.
— Ты ведьма. Змея. Змея-искусительница…
Ох, если бы…
— Завтра ты пожалеешь…
Я усмехнулась прямо в незнакомые губы.
— Это будет завтра.
Мне было, с чем сравнивать.
Хотя сравнивать не хотелось. Но, наверное, так бывает всегда, когда делаешь что-то наперекор, назло… Чтобы доказать тому, кому ты не нужен, что ты можешь быть нужен кому-то ещё.
Как будто такие вещи вообще необходимо доказывать…
Головой понимаешь, что нет. Но не можешь ничего с собой поделать, ведь ведёт тебя не голова.
Тебя ведёт боль.
И я, ведомая этой болью, раскрывала губы, подставляла грудь под незнакомые ладони, сжимала бёдра вокруг чужого тела, пытаясь сделать его своим.
Руслан был нежен и осторожен поначалу. Медленно двигался, останавливался, вглядываясь в мои глаза, что-то нежно шептал. Но мне хотелось иначе. И я выгибалась под ним, я громко стонала, я двигалась навстречу сама — пока в итоге он не потерял голову от желания.