Ангел
Шрифт:
Басовитые раскаты качают сумрак. Танцевальная зона полна мельканием вычурных нарядов веселящейся молодёжи. Восторженные лица освещают вспышки светодиодных фонарей, сотни разноцветных лучей режут темноту над головами. Огромные плазменные панели боковых стен крутят сочное видео, наперегонки гремящей музыке.
Девушка ступает плавно. Уверенная походка рассекает посетителей клуба. Препятствия спешат исчезнуть с пути и не отсвечивать.
У входа «ВИП»-зоны стоит пара высоких охранников в чёрном. Они расправляют
Девушка в брючном костюме от «Армани» выталкивает распашные двери из лакированной древесины и беззвучно ступает элегантными сапожками, проплывая мимо замершей охраны.
Её встречает красный неон стойки бара и чёрный велюр дизайнерской мебели, среди атласной обивки алых стен. Полукруг огромной люстры из хрусталя сверкает, наполнив убранство волшебным калейдоскопом отражений.
Её встречает младший брат в одном из отдельных кабинетов. Потерявший сознание парень уткнулся щекой в столешницу. Компанию ему составляет приличная выставка бутылок и троица более адекватных друзей рядом.
— Вот это! — шлепнул опустевший стаканчик. — Отличное соджу… Что за вкус был?
Бормочет парень с выбритыми висками. Тело в джинсе шатает, пока руки настойчиво ищут нужную ёмкость. Неуклюжие движения заваливают посуду на отдыхающего в сером джемпере.
Другой парень в белой рубашке пробует вернуть на место упавшие бутылки. Сверкают ряды колец в ушах, над татуировками из линий квадратов на шее. Успокоив непослушную тару, он замечает девушку, неспешно подходящую к месту попойки.
— Хён. Хён! Нуна здесь и вид у неё не радостный… — пьяный шепот немного плаксивый. — Щас всех накроет! Спасай, хён! Хёо-о-он…
(Хён [?] — Старший брат.)
Глаза под чёлкой ниже бровей расширяет ожидание неминуемой взбучки. Парень в белой рубашке продолжает пихать нетрезвое тело, сопящее мордой в столешницу.
— Как это понимать? Очередная попойка? Страх потеряли?! — угрожает красавица.
Мелодичный голос привлекает третьего парня, который наблюдал расколбас танцевальной зоны, смотря в широкое окно. Он валко повернулся всем корпусом, массивная цепь сверкнула на шее, украшая чёрный свитер. Легкую дикость и хулиганство подчеркивают красные волосы.
— Аньён хасимникка! — звучит нестройный хор.
(Аньён хасимникка [?? ????] — Здравствуйте.)
Уважительное приветствие старшему заканчивают шаткие поклоны. Компания за столом явно нетрезвая, что для местных вполне нормально.
— Нуна, это так несправедливо! — воскликнул парень с цепью на шее. — Зачем решили крестить?
Сердитая девушка удивилась, нахмурив брови.
— Он так сильно страдает! — грустно добавил сосед в джинсе и пьяно улыбнулся, стараясь разрядить обстановку.
— Крестить… — задумалась красавица и тихо вздохнула: — Кто из вас, обормотов, кого решил крестить?
— Аниё… Вы… Его, — уточнил парень с цепью. —
— Ангел то… — икнул парень в белой рубашке. — Ангел сё! Точно, крестить решили? Хён, подъём!
Сильные толчки возят пластырь по поверхности стола. Золотые часы тускло блестят на свисающей руке.
— Он что, бухой?! Из-за паршивой девчонки. Опять в таком состоянии…
Опасно тихий голос девушки обещает гулякам весёлое продолжение вечера.
— Вэ? С нами не было девчонок, — парень в джинсе пьяно мотнул бритыми висками и заверяет: — Мы грустим мужской компанией! Оплакиваем скорое потопление хёна в святой воде… Клянусь!
Гордое выпячивание на месте приводит к потере равновесия и выпивоху сносит вбок, заваливая на друзей.
— Ие! Вот хён, пьяный хён, а ещё бухой хён… Здесь только мы, ЙуМи хён-ним!
Парень в белой рубашке важно кивнул длинной чёлкой. Он мотает головой и непонятливо осматривает вытянутые лица друзей, пытаясь осознать, что ляпнул.
Девушка приподнимает густые брови, чарующие глаза изучают замолчавшего балбеса, выразительные губы многообещающе улыбнулись.
— Нуна! — звучит несколько визгливо. — То есть, ну-ним!
Опомнился парень в белой рубашке и нервно размахивает над столом, заваливая бутылки на пьяного в дупель Гана.
— Айщ-щ! — угрожающе шипит ЙуМи.
Красавица закатывает рукава бархатного пиджака, звякая браслетами на запястьях. Вечер перестаёт быть томным…
«Мугунгхва»
На протяжении тысячелетий цветок имеет большое значение для корейцев, его изображение можно встретить на эмблемах и символах. Во время японской оккупации национальную культуру запрещали и местные высадили сотни кустов Мугунгхва, показывая жизненные силы корейской нации. В припеве государственного гимна Республики Корея есть фраза: «Мугунхва и три тысячи ли великолепных гор и рек». Слова правильные, каждый год, с июля по октябрь, розовые цветы распускаются с первыми лучами солнца и погибают на закате, в течении ста дней.
126
(29 ноября 00:30) Перрон железнодорожного вокзала. Сувон.
Ночной перрон свободен. Безлюдная пустота и порывы холодного ветра в лицо. Нависающий бетон удерживают массивные колонны, окрашенные в два оттенка зелёного: снизу потемнее, выше почти бежевый. Линии искусственного освещения свисают сверху.
Морщу нос от запаха сырости и бреду к скамейке с чугунными ножками. Только что проскрипел отъезжающий состав, который пришлось покинуть не проехав и часа…