Ангел
Шрифт:
– Насколько мне известно, он не используется ни одной из преступных групп, с которыми нам приходилось сталкиваться, – ответил Эдриан.
– Каково его происхождение?
– Он может быть их личным символом. Давайте надеяться на это. Тогда у нас появится еще одна ниточка для расследования.
– Это кельтский символ трикветр, – сообщила Имоджен.
– Откуда ты знаешь? – Эдриан вскинул на нее удивленный взгляд.
– Наверное, у меня одной есть такая полезная штука, как интернет, – ответила Имоджен саркастически.
Она, разумеется, расскажет ему новости о Дине, но только
– Что известно о музыке?
– Какая-то новая вещица неизвестной мне группы, но опять-таки из популярных. Не уверен, что это важно, – сказал Гэри.
– Давайте пока исходить из идеи, что важно. Детектив-сержант Майлз, включите музыку в список для изучения, пожалуйста.
– Право, жаль, что они не использовали песню Мадонны. Представляете, какие силы подключились бы к расследованию в таком случае? – Слова Имоджен прозвучали несколько цинично, но оправданно: одно дело убийство, другое – нарушение авторских прав суперзвезд и широкое использование их музыки в Сети.
– Включите запись снова! Должно быть еще что-то, что мы упустили. Продолжайте внимательно смотреть. Скоро нам станут задавать вопросы о следствии, а у нас пока ничего нет. Надо нащупать путь к поимке убийц! – С этими словами Мира Капур вышла из комнаты. Гэри, Имоджен и Эдриан проводили ее глубоким вздохом облегчения.
– А теперь выкладывай, – потребовал Эдриан у Имоджен, понимая, что с уходом босса она сможет быть откровенной.
– О чем ты?
– Ты явно нервничаешь. Что тебе не дает покоя?
Имоджен еще раз вздохнула.
– Я взяла домой кое-какие документы по делу. Копии фотографий, биографии членов семьи, отчеты об осмотре места преступления и еще кое-что…
– Так. А дальше?
Гэри снова погрузился в просмотр записи.
– Я думаю, Дин забрал все.
– Только думаешь?
– Нет. Дин определенно забрал досье.
– Зачем?
– Понятия не имею. На звонки он не отвечает.
– Старшему инспектору лучше не знать об этом.
– Можешь подать мне идею? – попросила Имоджен.
– Как думаешь, Дин может знать о деле что-то, до чего мы пока не докопались?
– Именно он рассказал мне о трикветре. Символ означает любовь, честь и защиту.
– Значит, не исключено, что он хочет нам помочь?
– Будем надеться, – неожиданно сказал Гэри, брови которого взлетели так высоко, что почти исчезли под челкой.
– Извини, Гэри, но не мог бы ты еще раз показать запись с камеры наблюдения возле сгоревшей сигнальной будки? – так же неожиданно обратился к нему Эдриан.
– А разве нам не следует полностью сосредоточиться на этой записи? Если босс снова войдет…
– Мы и будем работать с ней. Но только, если можно, раздели изображения на мониторе, чтобы смотреть два видео одновременно.
Гэри застучал по клавишам компьютера, и минутой
– Вот так?
– Да, именно так. А теперь найди, пожалуйста, фрагмент, когда Гэбриел Уэбб выходит из будки.
– Сделаю. – Гэри нашел кадр, снятый за секунду до того, как Гэбриел Уэбб открыл дверь и спустился по ступеням.
– Отлично. А теперь на другой записи найди момент непосредственно перед тем, как преступники входят в дом. И с него воспроизведи оба изображения одновременно.
Воспроизведение началось, и внезапно Имоджен заметила то, что уже увидел Эдриан. Следом за Гэбриелом шли две девушки, а позади них двигались два мужских силуэта с накинутыми на головы капюшонами. Один ухватил приятеля за плечо и слегка встряхнул, словно его что-то приятно поразило и он хотел поделиться радостью с другом. Это детективы видели и прежде, но теперь, когда записи воспроизводились одновременно, перед ними отчетливо развернулась такая же сцена: один убийца абсолютно тем же движением потрепал второго. Совпадением это никак быть не могло. Определенно на обеих половинах экрана фигурировали одни и те же люди.
– Нам необходимо снова поговорить с Гэбриелом Уэббом. – В голосе Имоджен отчетливо проявилось охватившее ее возбуждение.
– О боже, как же я ненавижу заполнять тупые бланки с запросом о свидании с заключенным, – жалобно отозвался Эдриан.
Глава 26
Бейли был верен слову и не произнес ни звука, пока Гэбриел спал. Но проснувшись и встретившись с сокамерником взглядом, он понял, насколько отчаянно тот хочет поговорить. Гэбриел почувствовал себя владельцем собаки, которому приходится выговаривать слова «прогулка в парке» по буквам, чтобы пес от радости не бросился лизаться. Он лениво сел на койке, и ему в нос ударил отвратительный запах.
– Что за чертовщина? Чем воняет?
Гэбриел поспешно спрыгнул и почувствовал сырость под ногами, уже догадываясь, что произошло.
– Боже милостивый, Бейли! Это ты обоссал пол в нашей камере?
– Нет, дружище. Клянусь, это не я.
– Тогда кто, мать твою, мочился здесь?
– Это были тот самый Ашер и его друг. Они зашли сюда и пописали на меня, пока ты спал.
– Что-что?
– Они зашли сюда и пустили струйки на меня, хотя, я думаю, больше попало на пол. Я ждал, чтобы ты проснулся, потому что не знал, как поступить.
– Зачем им это?
– Ашер пообещал, что будет еще хуже, а решение за тобой. Что он имел в виду?
– Почему же ты не закричал, чтобы я помешал им?
– Ты запретил будить тебя!
– Охране хотя бы сообщил?
– Нет. Охрана не любит жалобщиков.
– Дурья твоя башка, меня можно будить, если возникает чрезвычайная ситуация. И никогда больше не позволяй ссать на себя.
– Извини.
Гэбриел вздохнул.
– Пойдем, я отведу тебя в душ.
Бейли пострадал из-за него. Как бы Гэбриелу ни хотелось заботиться только о себе, совесть этого не позволяла. Сокамерник слишком уязвим, и Ашер попытается давить через него. Ставки повысились, рождая пугающее предчувствие, что серьезная игра только начинается.