Ангелотворец
Шрифт:
– Штука в том, Эрвин – вы ведь не против, что я называю вас Эрвином? – штука в том, что на самом деле вы с Родни – люди неплохие. Вы не нарушаете закон просто так, из прихоти, не злоупотребляете властью. Вы не держите зла на других людей. Вероятно, вы ждете, что сейчас я скажу, будто тоже ни на кого не держу зла. Увы, увы. Вы сознательно отправили моего возлюбленного на пытки. Подобные вещи я принимаю на свой счет, Эрвин. Могу ли я добавить – inter alia [51] – что пытать кого-либо чужими руками даже постыднее, чем делать это самому?
51
В
Далее из саквояжа извлекаются: полпачки медицинских перчаток. Марля. Корпия. Лейкопластырь. Дистиллированная вода. Спирт. Диковинные ножницы с загнутыми концами, напоминают садовые, какими срезают виноградные кисти, но в действительности имеют иное, сугубо медицинское предназначение. Сесилия Фолбери нагибается, достает кусок мягкой пластиковой трубки, замеряет ее рукой, откусывает лишнее и замеряет вновь. Так-то лучше.
Гарриет Спорк вздыхает. В груде принадлежностей чего-то не хватает. Как же так? Собака, что ли, стянула? Такая элементарная вещь, не могли же они забыть… Да где он?
Положение спасает Эбби Уотсон.
– Бастион! Фу!
Несносная псина. Вот же он! Жгут. Эбби Уотсон кладет его на стол и смотрит на Эрвина без намека на сострадание.
– Моему мужу, – отрешенно произносит она, – сейчас должны делать операцию.
Тут воцаряется действительно полная тишина – такой тишины Эрвин не слышал много лет. Даже Сесилия Фолбери перестает пить чай.
– Да, – вкрадчиво продолжает Полли Крейдл. – И все же должна с прискорбием сообщить, что вы и ваш друг Родни – вовсе не плохие парни, то есть, плохие, но не в том смысле. На дурные поступки вас толкает необходимость. Вы – хорошие. Из чего следует, что мы – нечто совсем иное. Противоположное, я бы сказала. Вы попали в лапы злодеев. Советую вам хорошенько задуматься о том, чем это чревато. – Она не показывает и даже не смотрит на разложенные на столе предметы, однако Эрвин невольно на них косится. – Мистер Каммербанд, – ласково продолжает Полли, – вы ошибочно полагаете, что ваша безопасность гарантирована нашей порядочностью, но это не так. Мы безнравственны и взбешены. В этой комнате нет места порядочности. Вы приложили руку к убийству Эди Банистер. Вы похитили сына Гарриет и подвергли его допросу с пристрастием. Вы покалечили супруга этой женщины. И забрали у меня друга.
– В данный момент я не могу сказать, станет ли Джошуа Джозеф Спорк моим возлюбленным, – продолжала Полли. – Я много об этом думаю. Вопрос еще открыт. А вы пытаетесь лишить меня возможности на него ответить. Джо Спорк не ваш, вы не имеете права его забирать и каким-либо образом препятствовать нашему общению, мистер Каммербанд. Он мой, пока я не решила иначе. Вы причинили ему душевные и физические страдания, опорочили его имя. Если кто-то и вправе доводить его до слез, причинять ему боль и творить с ним всякое, то лишь я.
Вы не представляете, как мы взбешены. И вы здесь, с нами, в стране Твори-что-хочешь – ну, вроде Страны Чудес, мистер Каммербанд, только гораздо страшнее.
Она зубасто улыбается.
– Одна моя подруга сказала бы, что мы aglaec-wif. Старые ведьмы. Или «женщины, наделенные
Некоторое время они просто молча сидят, прислушиваясь к шуму машин за окном и шелесту ветра в ветвях деревьев; Сесилия Фолбери пытается извлечь застрявший в ее антикварной челюсти кусочек крекера. Пес Бастион, цокая когтями по полу, приближается к Джо Спорку и скорбно булькает, пока его не поднимают на ручки.
Эбби Уотсон роется среди пыточных принадлежностей на столе, словно раздумывая, с чего начать. Эрвин Каммербанд смутно припоминает, что она – дипломированная медсестра. Кто сейчас с ее детьми? Не думала ли она взять их с собой? Даже Мерсеру Крейдлу как будто становится немного дурно при мысли о том, что случится дальше, и этот факт в самом деле вселяет тревогу, потому что Мерсер, насколько известно Эрвину Каммербанду, не испытывает ни малейшего сострадания к тем, кто смеет покушаться на благополучие его семьи.
На Эрвина падает тень; тень эта наполняет его чувством вины. Он украдкой делает вдох и морщится от вони из собачьей пасти. Бастион с любопытством принюхивается к его ноге, а потом зевает, демонстрируя слюни и обломки зубов.
– Мерсер, – говорит Полли Крейдл, – будь так добр.
Мерсер встает, выходит и вскоре возвращается с большой стеклянной банкой или бутылью, полной красноватой жижи.
– Вот и славно, – хлопает в ладоши Полли Крейдл. – Теперь, когда мистер Титвистл с нами, вас не будет мучить совесть, что вы говорите за его спиной. – Она показывает на жижу. – Впрочем, боюсь, сейчас трудно определить, за спиной мы у него или нет.
Эрвин Каммербанд ошарашенно смотрит на банку. Родни Титвистл?.. С ним не могли сотворить такое, он почти в этом уверен. Однако слова Полли Крейдл показались ему вполне убедительными. Равно как и инструменты на столе.
Тишина в комнате становится весьма гнетущей.
– Нет, – вдруг встревает Джо Спорк. – Я не такой. Мы не такие.
Полли Крейдл переводит взгляд на него.
– Это… – Он обводит рукой комнату. – Это они. Они такие. Не мы.
Полли Крейдл кивает.
– Допустим.
Джо опускает псину на пол и заглядывает Эрвину в глаза.
– Эрвин. В банке – куриные потроха. Мы не собирались выпускать вам кишки или засовывать части вашего тела в измельчитель отходов.
– А я и не думала вас жрать, – вставляет Сесилия Фолбери (звучит почему-то не очень обнадеживающе).
– Действительно, – продолжает Джо Спорк, – хотя Эбби очень настаивала, чтобы я отлупил вас доской, посыпанной солью. За то, что случилось с Гриффом.
– И я готова была лично купить соль, – строго добавляет Гарриет.
– Однако вы должны нас выслушать, Эрвин. Вы понимаете, что так нельзя? Это катастрофа. Просто кошмар. Рескианцы – чудовища. Их боятся прожженные бандиты, что звучит неплохо и даже круто, пока вы не осознаете, что вообще-то должны быть на стороне ангелов. Вы настроили пыточные лагеря в глуши, бросаете туда людей без суда и следствия. Черт, да нас работает Воган Перри! И не говорите мне, что цель оправдывает средства, потому что это не так. Цели мы не достигнем никогда, финала не будет. Средства – вот что нам остается. С чем нам приходится жить. А если финал и будет, если Эди Банистер была права и Сим Сим Цянь задумал уничтожить мир, тогда мы возвращаемся к пункту первому.