Ангелы Черчилля
Шрифт:
Дейзи не шевелилась, дожидаясь, когда уймется бешеное сердцебиение. Собственный глубокий страх стал для нее неожиданностью. За кого она боится больше – за себя или за мать? Флора, словно сумев прочесть мысли дочери, взяла ее за руку.
– Это что же, настоящая война, Фред?
Ей ответил грохот взрыва, и она разрыдалась. Фред, перестав жечь глазами дочь, стал успокаивать жену.
– Ну вот, любимая, больше самолетов не слыхать. Они полетели дальше, бомбить Лондон.
– Сейчас же день, папа! Люди ходят за покупками, в скверах играют дети. Это бесчеловечно!
– На то
До отбоя воздушной тревоги все молчали. Каждый сидел, погруженный в собственные размышления и страхи, но посвящены они были одним и тем же родным людям.
– Я не успела запереть дверь, папа, но, наверное, это ничего?
Оказалось, что дверь лавки сорвало с петель, в нескольких окнах вылетели стекла. Бочонок из-под ячменя лежал на боку, зерна рассыпались по полу, тут же валялось то, что раньше лежало на полках.
– Надеюсь, ты успела расфасовать хотя бы немного ячменя, Дейзи, – проговорил Фред, пытаясь улыбнуться. – Брось щетку, детка, оставь это Джорджу. Он любит наводить порядок. Как насчет чаю? А лучше по рюмочке рождественского шерри, если бутылка уцелела. Гляди как трясет твою мать!
И он подал дочери неоткупоренную бутылку бренди, выуженную из-под прилавка.
– Уверен, в твоем учебнике первой помощи написано о бренди как о лучшем средстве в экстренных случаях. Сейчас именно такой момент. Займись матерью, заставь выпить хотя бы немного, даже если она закашляется. Болтай с ней, а я гляну, как дела там, снаружи. У столяра теперь будет невпроворот работы, надо попасть к нему поскорей.
Дейзи и сама торопилась назад в квартиру. Выглядывать на улицу ей хотелось меньше всего. Вдруг во время обстрела там были люди?
Но от первого налета Дартфорд пострадал несильно. Обошлось упавшими дымоходами, вылетевшими стеклами, поваленными садовыми оградами и искалеченными велосипедами.
Фред сперва сомневался, как ему быть – прятаться или браться за дело как члену бригады противовоздушной обороны. Он поручил Дейзи уборку, сначала убедившись, что Флора в добром здравии. Он взял респиратор, хотя не выносил запаха газа. По пути в штаб бригады его сопровождала вонь пожаров на задымленных улицах. Он действовал так, как ему подсказывал инстинкт, в надежде, что чутье не подведет.
– Ты должен патрулировать только в свое дежурство, Фред, а сегодня ты свободен, – услышал он в штабе. – Мы соблюдали правила затемнения, но сам видишь, как все вышло. Мы находимся как раз между Гитлером в Германии и Черчиллем в Лондоне, так что германские люфтваффе будут пролетать над нами всякий раз, когда приготовят гостинец для премьера.
– Выходит, на обратном пути они опять нас не пощадят?
– Боюсь, что так. Хотя кто их знает, может, и обойдется… Как супруга? Что слышно о ваших сыновьях?
– Так ведь война, Гарольд. У них есть дела поважнее, чем писать письма. Флора молодчина, держится. Дейзи и Роуз – наша хорошая опора.
– Дейзи еще не выпорхнула из гнезда?
– Нет, но она себе на уме, ждет подходящего момента. Все, я пошел домой. Там теперь что только не валяется на полу,
Мужчины попрощались, и Фред с чистой совестью заторопился домой. По пути он заглянул к столяру, а потом повстречал Роуз. Вид у той был потрясенный, но обошлось без сетований.
– У нас ввели дополнительную смену, папа: наращиваем производство! – Она остановилась посреди Хай-стрит и привлекла его внимание к большому плакату на гостинице «Королевский уют». – Видишь? Сводил бы сюда маму пообедать. Ей надо отвлечься. Вы уже несколько месяцев никуда не выбирались.
Фред прочитал надпись на плакате. Они пережили первый авианалет, однако это не значило, что жизнь остановилась.
– Обеды по цене шиллинг шесть пенсов, реклама эля «Ломан»… Мы могли бы прийти сюда все вместе в воскресенье после церкви. Это будет для нас полезно. Шесть шиллингов на четверых и еще немного на напитки и чаевые… Пусть мама отдохнет от домашней возни. Представляешь, я бы прошел мимо, не обратив внимания, если бы не ты, Роуз. Разрешите пригласить вас на обед в воскресенье, мадам?
– Вы чрезвычайно добры, сэр! – Она засмеялась, потом прищурилась. – Извини, не могу. Я теперь буду вести на фабрике занятия по гимнастике. Там уже все завешано объявлениями: «Будь готов к обороне!» Кроме этого, могут ввести дополнительную воскресную смену. Тебе бы тоже стоило прийти и позаниматься с нашими сторожами, вот кому недостает движения! Это правительственная программа, папа. Держу пари, ты вскарабкаешься на дерево быстрее любого из нас!
– Жаль, Роуз Петри, у меня и так дел по горло. Я нужен в лавке, а потом, когда уедет Дейзи, и подавно не смогу отлучаться. Теперь начались налеты, и я буду долгие часы проводить в патрулях и вообще оказывать посильную помощь. Оценивать ущерб и докладывать – меньшее, что я могу.
Они дошли до задней двери лавки. Фред уже хотел отпереть замок и подняться в квартиру, но Роуз остановила его.
– Ты сказал «когда Дейзи уедет». Она собирается уехать? Мне она ничего не говорила. Ей пришла повестка?
– Еще нет. У нее отсрочка, потому что наши мальчики служат, а мне нужен водитель, но твоя мать может справиться в лавке сама, а пострелы Престоны, скажу я тебе, оказались трудолюбивыми. Некоторые мамины приятельницы даже готовы предложить им поработать у себя. А Дейзи… Что ж, она хочет записаться в ВААФ, и нам ее не удержать.
Глава 5
Кино их не разочаровало, даже превысило ожидания. Оно называлось «Буря в стакане воды» и хорошо повеселило зрителей. Дейзи от души позабавилась, таких красавиц, как Вивьен Ли, ей еще не доводилось видеть. Салли, правда, осталась верна первой покорившей ее актрисе, Маргарет Локвуд.
Дейзи воздержалась от ребяческих споров, и вечер прошел замечательно. Салли, их школьная подруга, а теперь восходящая звезда, была ярче и изящнее, чем когда-либо прежде. Возможно, она действительно находилась на пути к известности, но внутренне мало изменилась с тех времен, как они вместе играли в сквере или на полу кинобудки ее отца-киномеханика.