Ангелы Черчилля
Шрифт:
– Отличный результат, рядовая авиации ВВС Петри! – Командир пожал Дейзи руку. – Любая авиабаза примет вас с распростертыми объятиями. Удачи!
– Благодарю, сэр. – Отдав полковнику Лэму честь, Дейзи вернулась в строй.
Она стала квалифицированным авиамехаником и получила соответствующие документы. Впервые за несколько недель у нее улучшилось настроение: она представила себе, как горды будут родители. Ее чемодан был готов, в нем лежали завернутые в пижаму на случай неприятностей в пути подарки Чарли, которые она решила всюду возить с собой. Она помахала Джоан и Мегги и побежала к ним. Обе тоже хорошо сдали экзамены и уже получили новые назначения. Теперь они, как и Дейзи, уезжали на десять дней домой. Они уже знали о гибели Эдейра. Погоревав вместе с Дейзи, они согласились держать это в тайне.
– Начальство сказало что-нибудь о твоем назначении, Дейзи?
– Нет, только что мне будут рады на любой базе. Звучит неплохо, правда?
– Они за тебя подрались, вот как это звучит!
К удивлению Дейзи, обе ее подруги встали вдруг по стойке «смирно» и отдали честь.
– Вольно!
Дейзи вытаращила глаза:
– Томаш? Какими судьбами? Прошу меня извинить, господин подполковник, сэр.
– Сегодня можно попросту, по-дружески, Дейзи. – Он поздоровался с девушками за руку и представился. – Мы с Дейзи старые друзья, – объяснил он, после чего заговорил с ней самой: – Я спешил к вам на парад, но вчера выдался трудный вечерок… Если вы ничего не запланировали с вашими подругами…
– Мы торопимся на поезд, сэр. Пока, Дейзи, не забывай писать!
Джоан и Мегги убежали. Подполковник и Дейзи долго стояли молча.
– Хорошо иметь друзей, Дейзи, – нарушил он молчание. – Я уже сказал, что хотел приехать раньше. Ну, ничего.
– В Лондон?
– Вы ведь поедете через Лондон? – Она кивнула. – А у меня в Лондоне дела. Я по крайней мере смогу подбросить вас к дартфордскому поезду. Жаль, что не проводить домой.
Вот и слава богу, подумала она. Что сказали бы соседи, если бы она приехала домой в обществе офицера в форме ВВС? А уж ее родители…
– Вы чрезвычайно добры, Томаш, но я вполне могу сесть в поезд сама.
– Уверяю вас, я вовсе не подстроил лондонскую встречу. Я всего лишь маленькая спица в здоровенном колесе.
Глядя на него, она замечала признаки горя. Она ничего не знала об этом человеке, кроме того, что он добрался до Англии из Чехословакии, чтобы воевать в истребительной авиации против общего врага, и что имеет награды обоих правительств. А главное, Эдейр Максвелл называл его своим другом.
В ее глазах появились слезы, она улыбнулась:
– Ланч и проводы – это чудесно!
Они зашли в сельский паб, владелец которого долго извинялся за неважный выбор напитков и блюд.
– Через месяц-другой у нас будет дичь, пальчики оближете! – Он вздохнул. – А там и оленина. А пока что только цыпленок, баранина или кролик. Должна была быть хорошая форель, но не сложилось.
Томаш устал от крольчатины, поэтому они заказали баранье рагу, которое подали с отлично приготовленными овощами. Томаш с благоговением разглядывал яства.
– Никакой вареной капусты, и вообще ничего не переварено. Давайте запомним этот бэкингемширский паб, Дейзи.
Они запивали еду сидром и много смеялись. Дейзи высказала предположение, что за цыпленка выдают, скорее всего, курицу преклонных лет.
– Почему никто не стесняется говорить про барана? И что дурного в пожилой курице?
– Лучше уж быть бараном!
Разговор был легкий, запах свежескошенной травы из распахнутого окна смешивался с аппетитными ароматами кушаний. Дейзи расслабилась и чувствовала себя если не счастливой, то по крайней мере умиротворенной. Предстояли нелегкие месяцы, но она была спокойна, зная свои способности и подготовку. Как бы ей хотелось рассказать о своих успехах Эдейру!
Перестать думать об Эдейре! Уже вечером она доберется до дома, а скоро подоспеет письмо о ее новом назначении.В Лондоне Томаш подвез ее к вокзалу. Оказалось, что поезд, останавливающийся в Дартфорде, отходит через несколько минут.
Она не сообщала родителям времени своего приезда и знала, что ее не будут встречать. Что ж, будет только приятно пройтись по городу. Десять дней дома, хватит времени на друзей. Поезд был полон, но она безропотно осталась в коридоре, у окна. Повсюду виднелись следы сильных бомбежек, свидетельствовавшие о том, как опасно и трудно стало жить в этом милом уголке Англии.
«Теперь я механик, – говорила она зияющим рваным дырам в застройке и пустым домам. – Мы поможем нашим летчикам защитить небо Британии, вот увидите!»
Когда она шла по залу ожидания дартфордского вокзала, пробегавший мимо железнодорожник вдруг замер, вернулся и взял ее за рукав.
– Простите, мисс, вы случайно не та девушка из ВААФ, которая застала здесь мартовский налет?
Через вокзал проходили несчетные женщины в военной форме, тем не менее она сказала, что действительно была в городе в марте на побывке.
– Просто в «Забытых вещах» с тех пор лежит чемоданчик. Сдавший его джентльмен сказал, что его выронила в сутолоке красавица из ВААФ с блестящими каштановыми волосами.
Ее чемоданчик, платье мисс Патридж! Неужели теперь, когда прошло столько времени?..
– Я действительно потеряла чемодан. В нем лежало очень красивое платье.
– Это большая неприятность, тем более в условиях талонов на одежду…
Этим вечером она шагала домой счастливая, держа в каждой руке по чемодану.
Фред мыл витрину, когда, на мгновение отвлекшись от своего занятия, увидел медленно идущую по улице дочь. Он бросил тряпку и побежал ей навстречу, чуть не сшибая на ходу прохожих.
– Дейзи, милая, почему ты не предупредила, я бы тебя встретил! Как рада будет мама, Роуз…
Он подхватил оба чемодана и потащил их и дочь к дому, забрасывая ее по пути вопросами:
– Два чемодана? Почему не на такси? Почему не сказала мне? Я бы приехал на вокзал.
– Я садилась в поезд с одним чемоданом, а второй все это время дожидался меня в вокзальном бюро находок. На такси я бы все равно не стала тратиться, даже если бы оно подвернулось, я же знаю, как мало теперь отпускают бензина, а у меня удобные кожаные туфли. – Она со смехом взяла отца под руку. – Как вообще дела?
Они уже подошли к лавке, поэтому Фред не ответил. Затворив и заперев дверь, он подошел к лестнице и крикнул наверх:
– Тут кое-кого недурно бы напоить чаем, Флора!
Через несколько минут запыхавшаяся Флора, появившаяся на лестнице, увидела поднимающуюся ей навстречу дочь.
– Здравствуй, мама, десятидневный отпуск. Сегодня был выпускной парад.
Пришлось, естественно, объяснять, что такое парад, а потом возиться, снимая через голову сумку: она надела ее, чтобы удобнее было нести два чемодана. В сумке лежали документы о присвоении рядовой авиации ВВС Петри Дейзи квалификации механика первого разряда.
– Мы так тобой горды! Подожди, расскажешь Роуз и Филу.
Фред объяснил, что письма от Фила приходят очень редко.
– Сначала, когда он уехал после Рождества, долго не было ни словечка, а тут, всего две недели назад, твоя мать получает от него сразу четыре письма! В первом говорилось, что его корабль – последнее слово техники, в следующем – что их скоро переведут на новый корабль. Представляешь, он на Мальте, но их не отпускают на берег. Они привезли груз, а потом что-то стряслось с кораблем, поэтому им понадобился новый. Мальту бомбили, там нехватка всего на свете. Но все это ты сможешь прочесть сама. А теперь выпей чаю. Будем ждать Роуз. Расскажи, куда тебя отправят теперь, а потом попросим Роуз поведать о ее новостях.
– Она не выходит за Стэна? – спросила Дейзи, беря у матери горячую чашку. К ее удивлению, Флора вместо ответа расплакалась.
Фред и Дейзи пытались ее успокоить, но она не унималась и рыдала до тех пор, пока не стала икать. Только тогда слезы иссякли.
– Пей чай, мама, тебе полегчает.
Флора нащупала в кармане фартука носовой платок, вытерла мокрые щеки и от души высморкалась.
– Стану я тревожиться из-за Стэна! Я тревожусь из-за тебя.
Дейзи не могла представить, о чем она говорит. Вряд ли она знает про Эдейра!
– Отлично, вот и Роуз! – радостно крикнула она и побежала вниз.
– Нет, лучше не обнимай меня, Дейзи! – взмолилась Роуз. – Я грязная, как трубочист. У нас произошел пожар. Мам, пап, я мигом! – Она скрылась в ванной, и Дейзи вернулась на кухню.
– Пожар? На оружейном заводе? Кто бы такое допустил?
– Она цела? – крикнула Флора, вскакивая с места.
– Цела, просто должна принять ванну. Знаешь, что мне больше всего нравится в ВААФ? Душ! Вдруг на новой базе не будет горячей воды? На некоторых есть, а бывают такие, где вообще… – Она умолкла, глядя на растерянное лицо матери. – В чем дело, мама? Роуз не пострадала.
– Дейзи, доченька, Альф нам все рассказал про твое горе.
Вот в чем причина ее слез! Не Роуз и не ее дела, а Эдейр. Дейзи на мгновение зажмурилась. Ей следовало подготовиться к разговору о… о гибели Эдейра. Но ей наверняка изменит самообладание, и тогда…
Она сделала глубокий вдох:
– Хорошо, поговорим об этом. Только один раз, и все, хорошо, мама? Один раз!
Сказать им всю правду, поведать о чуде влюбленности и о еще большем чуде – ответной любви к ней? Если они прочувствуют всю глубину трагедии, то рыданиям и вовсе не будет конца. Она попыталась улыбнуться:
– Эдейра, моего большого, самого лучшего друга, сбили, и он погиб. Похоронен в склепе в Старом Поместье, потому что дом принадлежит его семье. Но Альф со мной не виделся, я там не была, напрасно он вам про меня рассказывал. Я лишилась еще одного друга. А теперь я сниму форму, и больше мы к этой теме не возвращаемся.
И, не дожидаясь ответа, она вышла. До ее слуха успели долететь слова матери:
– Она держит все это внутри, Фред. Нехорошо.
В маленькой спальне, которую она восемнадцать лет делила с Роуз, Дейзи сняла синюю форму и убрала в шкаф. Потом нашла свой старый халат, надела его, легла на кровать и закрыла глаза. Сэм пропал, Рон погиб, Чарли погибла, Эдейр погиб. Что проку
– Дейзи! – позвала ее вернувшаяся Роуз. – Здорово, что ты дома! Сколько месяцев не виделись! Как мне жаль твоего друга!
Она не могла разговаривать даже с Роуз, сестрой, знавшей все тайны ее жизни, ее второй половинкой. У нее было чувство, что стоит начать, стоит заговорить, разрыдаться – и этому не будет конца. Она села и стала смотреть, как Роуз расчесывает свои прекрасные волосы, и улыбнулась собственным воспоминаниям: как она завидовала в детстве золотым локонам сестры!
– Мама говорит, что у тебя есть новости. Я решила, что ты выходишь замуж.
– Замуж? Что за жуткая мысль! Нет, я наконец написала заявление о поступлении во Вспомогательный территориальный корпус. Мы – настоящая армия с массой разных занятий, начиная с готовки и уборки и кончая вождением грузовых и штабных машин – ну, со старшими офицерами и так далее. Представляешь, Дейзи, вдруг мне выпадет везти самого Черчилля? Отец подпрыгнет до потолка и там останется!
– Да, он будет тогда самым гордым отцом во всей Англии. Звучит заманчиво. – Она вспомнила водителя Томаша, мужчину в форме ВВС, но промолчала. В конце концов, в разных родах войск могут быть разные правила.
– Мне требовалось родительское разрешение, и мама не хотела, чтобы отец его подписывал, но я говорю: не отпустите – убегу в Лондон или еще куда-нибудь и найду работу в каком-нибудь гараже, пока мне не исполнится больше лет. – Видя на лице сестры недоумение, Роуз засмеялась. – Да, в гараже, Дейзи, потому что у меня золотые руки и я вовсе не нежный цветочек. И потом, теперь совсем не то, что раньше. Два года назад было еще полно мужчин, а теперь их осталось кот наплакал, так что… – Она замолчала, потому что Дейзи не выдержала и залилась слезами.
Подсев к сестре, Роуз обняла ее, и они надолго застыли. Оцепенение прошло только тогда, когда раздался голос матери: Флора звала дочерей ужинать.Глава 17
Из Халтона переслали письмо Грейс. Отвечая на него, Дейзи писала, что не знает, куда ее определят теперь, после успешного завершения учебы. Грейс просила сообщить ей о Сэме, но об этом писать было нечего, разве что дать Грейс адрес Красного Креста в Женеве и заверить, что ее будут держать в курсе всех новостей. Кроме своего волнения за Сэма, Грейс признавалась только в том, что ей нравится находиться на воздухе, при хорошей погоде, и радоваться произрастанию такой нужной всем съедобной растительности.
Письмо было вполне счастливое, Дейзи оно понравилось.
Отец рассказал ей о встрече с Альфом Хамблом на рынке.
– Он надеется, что ты съездишь к ним на велосипеде, дочка. Надо бы подбодрить Нэнси, она любила этого парня как родного.
– Не могу, папа, еще рано. – Она промолчала о своей уверенности, что в поездке в Старое Поместье ее будет сопровождать призрак. Он всюду будет следовать за ней по пятам, присядет вместе с ней в тени большого дерева, станет смеяться вместе с ней… Нет! Она передала Хамблам привет и обещание приехать в следующий раз. Она знала, что призрак никуда не денется, потому что он находился при ней неотступно. Сидя в обнимку с сестрой, она чувствовала блаженный покой, но, подняв глаза, видела улыбающихся Чарли и Эдейра. Она уже понимала, что любимые не умирают, они навсегда остаются живыми в сердце. В квартире над лавкой не жили воспоминания об Эдейре, но на ферме… Нет, пока еще это было бы для нее слишком тяжело.
Каждый день своего отпуска она помогала матери по дому и на кухне, дожидаясь почтальона Берни. Говорить она, впрочем, не могла даже с ним, поэтому ждала на верхних ступеньках лестницы, не постучится ли он. Правда, она заставила себя спуститься к мисс Патридж и показать ей чудесным образом возвратившееся платье.
Говорить с мисс Патридж оказалось на удивление легко, Дейзи даже пожалела, что раньше не ценила ее по достоинству.
– Очаровательно, Дейзи, моя милая! Разве не чудо, что в нашем грустном мире еще осталась честность! Ты ведь его еще поносишь, наденешь по какому-нибудь приятному случаю на своей следующей базе? Я восхищена! – Она вздохнула. – Как бы мне хотелось увидеть его на тебе!
Чтобы устроить для мисс Патридж великолепный выход, Дейзи пришлось бежать наверх и натягивать платье. Она чуть не забыла надеть серебряные туфельки, якобы натиравшие Чарли ноги.
По этому случаю она извлекла из ящика фотографию Чарли в серебряной рамке и водрузила ее на узкую полочку у себя в спальне. Она видела Чарли внутренним взором; пусть другие посмотрят на нее своими собственными глазами.
День ото дня жизнь делалась ярче. Не хватало только письма с ее новым назначением.
Через несколько дней, возясь с утра в лавке, Флора и мисс Патридж с удивлением увидели на улице католического священника, искавшего, похоже, определенный адрес.
– Впервые его вижу! – сказала мисс Патридж. – Раньше я думала, что знаю всех священников в округе. Кого он, интересно, ищет? Будем надеяться, что Джордж ничего не натворил…
Джордж и Джейк Престоны, к удовольствию Дейзи, превратились в бакалейной лавке Петри в незаменимых помощников, и Флора предвкушала по утрам, как днем станет их кормить.
Заметив интерес двух женщин в лавке к своей персоне, священник, остановившись на тротуаре, приподнял шляпу, а потом, к их удивлению, вошел.
Флора не знала, как обращаться к католическому священнику. Полагая, что мисс Патридж, прихожанка Высокой церкви [11] , лучше нее разбирается в таких делах, она вытолкнула ее вперед.
– Доброе утро, святой отец, чем вам помочь?
– Доброе утро. Я ищу миссис Петри, миссис Флору Петри.
– Это я, – сказала Флора. – Я вас слушаю. – Она не смогла заставить себя назвать человека, годящегося ей в сыновья, «отцом». У гостя был иностранный акцент – пока что она не определила какой.
Священник достал из кармана сильно помятый конверт и с улыбкой протянул его Флоре.
– Оно долго до вас добиралось, миссис Петри, за что я приношу вам извинения. Прошу вас, прочтите, а потом поговорим.
– Может быть, отведешь отца?.. – Мисс Патридж вопросительно посмотрела на священника.
– Петрунджеро, Алессандро Петрунджеро.
– Флора, почему бы вам не подняться вдвоем наверх? Не волнуйся, я покараулю лавку.
– Будьте любезны, поднимемся наверх, в квартиру. Я согрею чай.
Она повела гостя наверх, в гостиную, теперь чаще всего пустовавшую.
– Не обращайте на меня внимания, миссис Петри. Я посижу, а вы прочтите письмо. После этого можете задать мне любые вопросы.
Отец Петрунджеро опустился в одно из двух кресел, Флора села на краешек дивана. Она сверлила взглядом конверт, который не говорил ей ровным счетом ничего. Она посмотрела на священника, как будто не смела верить в свое счастье.
– Читайте, миссис Петри. Я получил это от хорошего друга из Швейцарии.
Флора открыла конверт, стараясь не порвать ни его, ни письмо внутри. Сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди: она узнала почерк.Дорогие мама, папа, семья,
это я, Сэм, я в безопасности. Не могу написать точно, где нахожусь, скажу только, что в Италии. Люди очень добрые, они позаботились обо мне, когда я здесь оказался, и никогда ничего не просили. Я буду бороться и платить за содержание – это бедная страна, и я не могу просто брать. Доверяйте тому, кто принесет вам это. Хорошие люди есть всюду.
Люблю вас всех,
Сэм.
Флора дочитывала письмо вся в слезах. Она поднесла его к лицу, чтобы перечитать, но буквы плыли у нее перед глазами.
– Позвольте мне самому заняться чаем, миссис Петри.
Пока отец Петрунджеро готовил чай, Флора успела прийти в себя. Он нашел чашки и молоко и принес все в гостиную.
– Очень приятная комната, миссис Петри. Догадываюсь, как хорошо здесь проводило время все ваше семейство.
Он долго болтал о квартире, улице, Дартфорде, своем родном Риме. К тому времени, когда он кончил живописать исторические достопримечательности Вечного города, Флора приготовилась задавать вопросы.
– Мой Сэм здоров?
– Говорит, что да.
– Но вы сами не слышали и не… – Она привстала. – Вы видели его самого?
– Нет. Я всего лишь мелкий винтик в большом механизме, миссис Петри. Я полезен только потому, что владею английским и итальянским. Повторяю, письмо пришло от швейцарского друга, он получил его от своего брата из Рима, а тот – от кого-то оттуда, где скрывается ваш сын.
– Где это? О, расскажите мне! Как он туда добрался?
Он наклонился и посмотрел на Флору в упор. Его глаза были гораздо старше его лица, они видели такое, чего никому не пожелаешь.
– Миссис Петри, о вашем сыне и о других, как он, заботятся очень славные люди. У них нет почти ничего, но всем, что есть, они делятся с другими. Один из них сильно рисковал, отправляя это письмо в путь через всю Европу. Это как цепочка, один конец которой здесь, а другой там, где ваш сын.
– Это очень опасно?
– Да, – просто ответил он.
– Вы можете им передать, до чего мы им благодарны?
Он улыбнулся и встал:
– Они знают. А теперь я должен с вами проститься, миссис Петри.