Ангелы-хранители
Шрифт:
— Ты же знаешь, что это не так.
— Полной ясности еще нет.
— Как же нет? В доме Кишанов я разговаривал с твоими людьми.
— О'кей, я нахожусь здесь в роли наблюдателя.
— Головная боль.
— Что?
— У меня сильная головная боль, и она называется Уолтер.
— Как интересно! А у твоей зубной боли тоже есть имя?
— Ее зовут точно так же.
— Нет, так их можно перепутать. Назови ее Бертом, или Гарри, или еще как-нибудь.
Лем сдержал улыбку. Он любил Уолта, но понимал: за этими шуточками скрывается стремление возобновить
Доктор Роджер Селбок был похож на молодого Рода Стайгера. [15] Когда Лем и Уолт громко заговорили, он нахмурился; подобно Роду Стайгеру, он внушал присутствующим определенное чувство почтения, и они сразу замолчали.
Доктор сказал, что девочка была обследована, ее раны обработаны и ей было введено болеутоляющее. Она еще очень слабенькая. Селбок собирается ввести ей сильное успокоительное, чтобы Трейси заснула, и он против того, чтобы полицейские любого ранга задавали ей сейчас какие-либо вопросы.
15
Популярный американский киноактер. — Прим. пер.
Утренние больничные звуки, разговоры вполголоса, запах дезинфицирующих средств и строгий вид одетой в белое монашки, прошествовавшей мимо, вызвали у Лема тяжелое чувство. Он вдруг испугался, что девочка находится в гораздо более тяжелом состоянии, чем ему говорили, и он поделился своей тревогой с Селбоком.
— Нет, нет, она в неплохой форме, — сказал доктор. — Я отослал ее родителей домой — я бы не сделал этого, если бы самочувствие было плохое. У нее оцарапана левая сторона лица и синяк под глазом — это все ничего. Что касается раны на правом боку, мы наложили ей тридцать два шва — нужно будет позаботиться о том, чтобы шрам был не очень страшный. Но малышка вне опасности. Она сильно испугалась. Тем не менее Трейси умненькая и самостоятельная девочка, и я не думаю, что психическая травма останется надолго. В то же время я против того, чтобы сегодня подвергать ее допросу.
— Не допросу, — заметил Лем. — Всего несколько вопросов.
— Это займет пять минут, — сказал Уолт.
— Даже меньше, — подтвердил Лем.
Они вдвоем стали упрашивать Селбока, и наконец тот сдался.
— Ну ладно… Вы ведь тоже на работе… только не переусердствуйте.
— Я буду воплощением чуткости, — пообещал Лем.
— Мы будем воплощением чуткости, — поправил его Уолт.
Селбок сказал:
— А можно мне спросить: что с ней произошло?
— А она сама вам не говорила? — спросил Лем.
— Трейси говорит, что на нее напал койот.
Лем был удивлен и увидел удивление на лице Уолта.
Может быть, все-таки этот случай не имеет ничего общего с делом Далберга и зоосадом Ирвин-парка?
— Но, — сказал доктор, — на такую большую
Уолт спросил:
— Мне сказали: ее отец отогнал нападавшего с помощью ружья. Он-то видел, что это было?
— Нет, — ответил Селбок. — В темноте он ничего не разглядел и сделал два предупредительных выстрела. Он говорит, будто что-то побежало через двор и перепрыгнуло через забор, но не рассмотрел никаких подробностей. Трейси в бреду призналась ему, что это было привидение, которое когда-то жило у нее в шкафу. Мне она сказала, что это был койот. Вы… случайно не знаете, что тут вообще происходит? Может быть, вы сообщите мне что-нибудь, чтобы я знал, как правильно лечить мою пациентку?
— Я — нет, — сказал Уолт. — Но вот мистер Джонсон знает все об этом деле.
— Спасибо тебе, — сказал Лем.
Уолт улыбнулся в ответ.
Селбоку Лем сказал:
— Извините, доктор, но я не уполномочен обсуждать это дело. Во всяком случае, что бы я ни сообщил вам, это не повлияет на методы лечения.
Когда наконец Лем и Уолт оказались в палате, они увидели сильно израненную и бледную симпатичную девочку, лежащую под простыней на больничной койке. Несмотря на принятое болеутоляющее, она все еще нервничала, поэтому-то, очевидно, Селбок и хотел дать ей успокоительное. Хотя девочка явно старалась не показывать, что ей до сих пор страшно.
— Ты бы лучше оставил нас вдвоем, — сказал Лем Уолту.
— Лучше — это на ужин съесть филе-миньон, — сказал Уолт. — Привет, Трейси, я — шериф Уолт Гейнс, а это — Лемюэль Джонсон. Со мной-то можно иметь дело, а вот Лем — большой зануда, все об этом говорят, но я его приструню, так что не бойся.
Перебивая друг друга, они постепенно заставили Трейси разговориться. Очень быстро выяснилось: она наврала Селбоку про койота, потому что, скажи она правду, ей никто бы не поверил: ни доктор, ни кто другой.
— Я боялась, что меня сочтут ненормальной и продержат здесь слишком долго.
Присев на краешек койки, Лем сказал:
— Трейси, ты можешь быть уверена, я так не считаю. Я знаю, что ты видела сегодня ночью, и хочу только, чтобы ты подтвердила это.
Девочка удивленно посмотрела на него.
Уолт стоял в ногах кровати, похожий на большого плюшевого мишку, и улыбался. Он сказал:
— Перед тем как потерять сознание, ты призналась своему отцу, что на тебя напало привидение, жившее в твоем шкафу.
— Это была мерзкая тварь, — сказала она. — Но, конечно, не привидение.
— Ну, рассказывай, — произнес Лем.
Трейси взглянула на Уолта, затем на Лема и вздохнула.
— Лучше вы сами скажите, что я должна была увидеть, и, если это совпадает с тем, что случилось, я расскажу вам все, что помню. Но сама я начинать не буду, потому что все это похоже на бред сумасшедшего.
Лем с тоской взглянул на Уолта, подумав, что придется в его присутствии рассказывать некоторые подробности дела.