Ангелы-хранители
Шрифт:
– Спать!
– твердо приказал Гакт, когда Этаниэл заикнулся о том, что нужно бы проведать спасенных.
– С ними ничего не случится и без вашего наблюдения. Вы и так сделали больше, чем кто бы то ни было. Утром посмотрите, они все равно там все спят. Даст Бог и вам больше не придется туда лезть. Через пять часов ожидается прибытие флотских и рабочих с верфей. Можно будет закрепить обломки и отбуксировать "Мари Амбер" подальше
– Дядь Гакт?
– обратился к нему Этаниэл, уже засыпая.
– А у вас всегда так?
– Типун тебе на язык, - открестился офицер.
– Работа у нас, конечно, собачья, но не настолько. Спи, малыш. Завтра поговорим...
Флотские прибыли с опозданием на десять часов.
"Бюрократические проволочки", - сплюнув прямо на палубу, чего за ним обычно не водилось, сообщил Гакт, вытряхивая Этаниэла и Маттиаса из скафандров, чтобы дать им по кружке горячего витаминизированного питья, чтобы не простудились из-за вышедшей из строя системы терморегуляции, не рассчитанной на такие бешеные нагрузки. За это время мальчишки из "резерва", как окрестили ребят с курсов и из лагерей при Патруле, успели вытащить ещё несколько десятков выживших и наметить убежища для ещё почти сотни, до которых не могли пока добраться, и вывести из-за нестабильности конструкций, но к их с Маттиасом результату никто подобраться не смог.
Рабочие с верфей прибыли раньше флотских и сразу же приступили к монтажу сложных конструкций, призванных не дать остаткам бывшего круизного лайнера развалиться на части при буксировке. Гакт, матерясь как портовый грузчик, принялся спорить с их бригадиром, указывая на свои расчеты и называя его такими словами, среди которых "олух" было самым цензурным, а генеалогия оппонента была весьма пространной, на что новоприбывший отвечал с не меньшими энтузиазмом и изобретательностью. Нокс, попытавшийся их утихомирить, был послан обоими и решил не портить людям удовольствие.
С прибытием флотских, взрослые внезапно вспомнили, что основной состав поисковых партий составляют подростки, рабочий день которых по всем законам не должен превышать четырех часов (до этого у них была коллективная амнезия), и мигом вымели всех, кому не исполнилось пятнадцать, из отсеков аварийного корабля.
– Что ж, ребята, поздравляю вас. Вы пережили свою первую спасательную операцию, - сообщил Нокс, когда они утрамбованные, словно сельди в бочке, летели обратно на Торманс.
–
– Буду рад, когда придет время, каждого из вас назвать своими коллегами. Вы - лучшие представители подрастающего поколения...
Этаниэл почти не слушал слов офицера, все распрягавшего о том, какие они все молодцы. Он вовсе не чувствовал себя героем. То чувство необходимости, толкавшее его вперед в мрачные и опасные коридоры "Мари Амбер" пропало, он больше не был там нужен, и внутри у него осталась щемящая пустота и боль от того, что он не смог помочь слишком многим. Очень хотелось поговорить об этом с кем-то, кто поймет, например, с Гактом, но тот все еще был там и не мог выслушать, а грузить своими проблемами ребят, в глазах которых плескалась такая же тоска и грусть, он не желал. Им и так тяжело.
– Ты чего приуныл?
– тихо спросил его Маттиас, когда голос по интеркому объявил о стыковке.
– Не знаю, - честно признал подросток.
– У меня такое чувство, что я мог бы сделать больше... Что...
– У всех оно есть, - кивнул Маттиас.
– Все мы что-то оставили там, на "Мари Амбер". Но мы многое и приобрели.
– Он потянулся к карману комбинезона, бывшего ему на пару размеров больше, и достал из него небольшой, сложенный вчетверо листок бумаги.
– Это мне перед отлетом передала одна из девочек, которую мы спасли из лазарета. Видно, она прониклась рассказами, которые врачи там им про нас понарассказывали.
Этаниэл развернул листок и увидел довольно кривой детский рисунок, в котором энтузиазма было гораздо больше, чем умения. Там были изображены два ярко-желтых человечка, в руках несущие множество человечков поменьше сквозь нагромождение каких-то палок и загогулин на схематично нарисованный корабль. Сверху нетвердой детской рукой было выведено: "АнГИлы ХрОнитЕлы". Непонятно от чего, но губы Этаниэла впервые за эти несколько дней тронула улыбка, а потом он искренне рассмеялся. - Знаешь, - стирая выступившие на щеках слезы, произнес Этаниэл, - я, кажется, определился с будущей профессией. Как ты думаешь, Гакт составит нам протекцию при приеме на работу?