Ангелы и демоны
Шрифт:
— Но я все же не понимаю одного, — сказала Виттория. — Если этот ключ, или segno, содержится в книге Галилея, то почему Ватикан не смог обнаружить Путь просвещения после того, как завладел всеми экземплярами?
— Они наверняка видели указание, но не обратили на него внимания. Припомните, как иллюминаты разместили свои вехи? Они спрятали их на самом виду. Мимикрия. Segno, очевидно, скрыт точно таким же образом. Он невидим для тех, кто его не ищет. Равно как и для тех, кто не способен его понять.
— Понять?
— Галилей его хорошо спрятал. Если верить историкам, segno записан на языке, который иллюминаты называли «чистым». На lingua pura.
— Чистый
— Да.
— Язык математики?
— Думаю, что именно так. Это достаточно очевидно. Галилей был ученым и писал для ученых. Математика была вполне логичным выбором для сокрытия ключа. Брошюра называется «Диаграмма», и математические диаграммы сами по себе могли быть частью кода.
— Остается надеяться лишь на то, что Галилей создал такой математический код, расшифровать который оказалось не под силу клирикам. — Судя по тону, которым были произнесены эти слова, девушка все еще не до конца избавилась от своих сомнений.
— Итак, насколько я понимаю, мне не удалось вас убедить? — сказал Лэнгдон.
— Не удалось, — ответила она, — но только потому, что вы сами до конца не уверены в своей правоте. Вы наверняка опубликовали бы свое открытие, если бы были абсолютно уверены в правильности своих умозаключений. Если бы вы это сделали, люди, которые имеют доступ к архивам, смогли бы подтвердить или опровергнуть ваше открытие, обратившись к подлиннику.
— Я не хотел публиковаться раньше времени, — сказал Лэнгдон. — Я изо всех сил пытался самостоятельно добыть подтверждение. Я не хотел… — начал было он, но тут же смущенно умолк.
— Вы жаждали славы, — закончила она вместо него.
— В некотором роде, — сказал Лэнгдон, заливаясь краской стыда. — Но это всего лишь…
— Не смущайтесь. Ведь вы говорите с ученым. Опубликуй или погибни. В ЦЕРНе мы обычно говорим: «Докажи или сдохни».
— Дело не только в моем желании быть первым. Я опасался, что если о segno узнают не те, кому следует, знак может навсегда исчезнуть вместе с брошюрой.
— Говоря о не тех, кому следует, вы имеете в виду Ватикан?
— Я не хочу сказать, что здешние обитатели как таковые являются плохими людьми. Но церковь в целом постоянно пыталась отрицать значение ордена «Иллюминати». В начале 1900-х годов Ватикан дошел до того, что объявил сообщество плодом больного воображения. Клир полагал и, видимо, не без основания, что простым христианам вовсе не следует знать о том, что существовала могущественная антихристианская организация, члены которой сумели проникнуть в банковскую систему, политические круги и университеты.
«Употребляй настоящее время, Роберт, — сказал он себе. — Надо говорить: существует антихристианская организация, члены которой действуют в банковской системе, политических кругах и университетах».
— Значит, вы считаете, что Ватикан мог навеки похоронить любое доказательство существования угрозы церкви со стороны иллюминатов?
— Не исключено. При этом речь может идти о любой опасности — действительной или воображаемой. Если люди узнают о ней, это подорвет их веру в могущество церкви.
— И последний вопрос, — глядя на него, как на марсианина, сказала Виттория, — вы действительно во все это верите?
— Во что? — спросил Лэнгдон. От неожиданности он даже остановился.
— Вы действительно верите, что вам все это удастся? Лэнгдон так и не понял, что прозвучало в ее словах — ирония, жалость или страх?
— Вы сомневаетесь, что я найду «Диаграмму»? — в свою очередь, спросил он.
— Нет, дело не только в «Диаграмме». Ведь речь идет о том, что нам следует найти книгу,
— Я готов выслушать любые альтернативные предложения, — пожал плечами Лэнгдон.
Глава 50
Роберт Лэнгдон стоял у архивного хранилища номер 9 и читал прикрепленные к полкам ярлыки:
БРАГЕ… [63]
КОПЕРНИК…
КЕПЛЕР… [64]
НЬЮТОН…
Повернувшись к Виттории, изучавшей содержимое соседнего хранилища, Лэнгдон сказал:
— Я нашел нужную рубрику, но Галилея в ней нет.
63
Тихо де Браге (1546—1601) — датский астроном. Составил каталог звезд, доказал, что кометы — небесные тела, более далекие, чем Луна, определил положение светил.
64
Иоганн Кеплер (1571—1630) — немецкий астроном. Открыл законы движения планет, заложил основы теории затмений. Один из творцов астрономии нового времени.
— Его там нет, — сказала она, переходя к следующему стеклянному кубу, — но не огорчайтесь. Он здесь. Надеюсь, вы не забыли прихватить очки? Они вам понадобятся, поскольку все это хранилище посвящено нашему герою.
Лэнгдон подбежал к девушке и убедился, что та права. Все указатели хранилища номер 10 содержали лишь два слова:
IL PROCESSO GALILEANO
Лэнгдон даже присвистнул, увидев, что Галилею отведен целый блок.
— «Дело Галилея»! — восхитился он, вглядываясь сквозь стекло в темные ряды полок. — Самый продолжительный и самый дорогой судебный процесс в истории Ватикана. Четырнадцать лет и шестьсот миллионов лир. И все это собрано здесь.
— То еще собрание юридических документов!
— Похоже, что юристы за последние четыреста лет не очень изменились.
— Не больше, чем акулы.
Лэнгдон надавил на большую желтую кнопку, и за стеклом под самым потолком вспыхнула батарея темно-красных ламп, превратив хранилище в светящийся багровый куб с темным лабиринтом полок.
— Бог мой, — произнесла Виттория, — так мы будем загорать или работать?
— Пергамент под воздействием света обесцвечивается, поэтому все хранилища имеют приглушенное освещение.
— Да мы там просто свихнемся.
Или даже хуже того, подумал Лэнгдон, подходя к единственному входу в стеклянный куб.
— Хочу вас предупредить. Поскольку кислород является окислителем, его содержание в атмосфере хранилища существенно снижено. В кубе соблюдается частичный вакуум, и ваше дыхание будет затруднено.
— Не волнуйтесь. Если даже старцы кардиналы выдерживают эту атмосферу…
«Верно, — подумал Лэнгдон. — Может, и нам повезет».
В хранилище вела единственная вращающаяся дверь. В шахте двери ученый заметил четыре кнопки, по одной в каждом отсеке. Когда нажимали на кнопку, управляемая электроникой дверь приходила в движение. Совершив пол-оборота, она останавливалась в соответствии со стандартной процедурой сохранения постоянного атмосферного давления в помещении.