Ангелы на льду не выживают. Том 2
Шрифт:
– Да я как-то… – медленно проговорил Дзюба. – В общем, Орехов меня не узнал. Я сначала даже поверить не мог, ну ей же богу! Меня всегда все запоминают с первого раза, потому что я рыжий. И я был стопудово уверен, что он вспомнит! А он не вспомнил.
– Может, со зрением проблемы? – предположил Антон. – Ты не обратил внимания, он щурится?
– Вроде нет. Но лица он не запоминает, это точно. Пока мы за столиком сидели, он попросил официанта принести виски, и потом двум другим официантам, которые проходили мимо, напоминал, мол, сколько можно ждать, я же просил! И дружки Орехова каждый раз со смехом объясняли ему, что это не их официант. Так-то он парень веселый, незлобивый, очень мне сочувствовал, что у меня хозяйка такая… ну, вы понимаете какая. Как только вы отошли,
– Значит, то, что Власов – карточный шулер, полная лажа, – сделал вывод Антон.
– А я о чем? – Ромка постепенно говорил все оживленнее. – Потом, когда девчонка ко мне на колени уселась, я грубо так пошутил насчет чистоты и гигиены в половой жизни, и снова никакой реакции. То есть это точно не его тема. Короче, понятно, что Власов ко всему этому никакого отношения не имеет.
– Понятно-то оно понятно, – протянула Настя. – Но хотелось бы понимать зачем. Ладно, друзья мои, спать пора. Рома, еще что-нибудь добавить можешь?
– Еще? – Дзюба призадумался. – Ну, есть кое-что, но такое… Филипп Орехов считает, что все нормальные люди должны быть такими же, как он сам. Кто не такой – тот полный дебил. Я понимаю, все люди в большей или меньше степени такие, на себя только ориентируются и считают себя самыми правильными, но у Орехова это как-то… Доминирует, что ли. То есть ему даже в голову не приходит, что можно рассуждать не так, как он сам, и хотеть чего-то другого, не такого, как хочет он.
– А чего он хочет? – с интересом спросила Настя.
– Много денег и ничего не делать, только развлекаться. Яхты там, отели семизвездочные, девочки, выпивка, короче, весь джентльменский набор примитивного мажора. Никаких разговоров про свой бизнес, про то, чтобы стать крутым боссом, людьми командовать, решения принимать, бабло тоннами заколачивать. Эта часть жизни ему совсем не интересна. И он свято верит в то, что любой нормальный человек должен хотеть именно этого и думать именно так.
– Любопытно, – кивнул Антон. – Это все? Или еще что-то есть?
– Ну… – Дзюба замялся и смутился. – Есть еще одна штука, но я даже не знаю, это важно или нет…
– Давай-давай, не стесняйся, – подбодрил его Сташис. – Говори.
– У него выражение самое ходовое: «И все!» Я сначала внимания не обратил, ну, у каждого же из нас есть мусорные слова, так что нормально… Но потом вслушался повнимательнее. Даже не знаю, как объяснить… В общем, получается, что он не видит дальнюю цель. Видит только ближнюю и считает, что если ее достичь, то все. Проблема будет решена.
Настя нахмурилась.
– Я что-то плохо поняла. Пример можешь привести?
– Ну вот смотрите, я вам процитирую почти дословно: «Были бы бабосы – и тогда жизнь заиграет всеми красками! Белоснежная яхта в Средиземном море, стада отборных телок, мегалитры вискаря. И все! Жизнь удалась!» Теперь понимаете?
– Теперь понимаю, – усмехнулась Настя. – Человек искренне полагает, что можно всю жизнь провести на яхте в Средиземном море в окружении девочек и выпивки. А что будет, когда закончатся деньги, а девочки постареют и утратят свежесть? А вдруг надоест? А если он сам начнет стареть и болеть? Нет, так далеко наш маленький Орехов не заглядывает, он видит только ближнюю цель. И все! Ладно, подведем итоги: сейчас надо поспать, а с утра сделать несколько вещей. Антон, ты встречаешься с Ольгой Виторт и выясняешь, насколько хорошо знакомы ее сотрудник Власов и маленький Орехов и не было ли между ними каких-то конфликтов. Это первое. Второе: выяснить, где находился Орехов в дни и желательно часы убийств полицейского в Перми, Галины Носуленко и Михаила Болтенкова, а также во время покушения на Ганджумяна. И если то, что мы узнаем, удовлетворит наше любопытство полностью, вам, милые мои, придется идти к следователю. Приятного разговора не обещаю. Это был третий
– Все нормально, Анастасия Павловна, – сказал Антон. – Я же сам вас попросил помочь.
– Ну и как? Помогла хоть чуть-чуть? – усмехнулась она. – Впрочем, пока еще трудно судить. Завтра узнаем. Точнее, уже сегодня. Все, по домам.
Антон повез Дзюбу ночевать к себе. Правильнее было бы сказать – не ночевать, а проводить жалкий остаток ночи, потому что до рассвета оставалось всего ничего. Квартира, в которой не слышалось звуков включенного телевизора и детских голосов, казалась огромной и нежилой. Перед тем как увезти детей к себе в загородный дом, Эля приготовила Антону еду на два дня, так что голодными сыщики не остались.
– Тоха, а давай Кузьмича попросим помочь, – предложил Ромка, мгновенно умяв люля-кебаб, лежавший в его тарелке. – У него же хорошие завязки с технарями, они ему все за бутылку без всяких бумажек сделают. Алиби Власова он ведь нам помог проверить, так почему еще разок не попробовать? Телефон Орехова есть?
– Пока нет, но это без проблем, достанем. Правда, в субботу будет напряжно, но, может быть, Ольга эта поможет. Она может знать номер его мобильника. Нам же нужен не тот номер, который он официально купил у оператора, а тот, которым он реально пользуется. А это может быть совсем другой номер, сам понимаешь.
– Да понимаю, конечно, – понурился Дзюба. – А давай мы Кузьмичу еще один номерок подкинем, этого твоего парня, ну, брата сгоревшей девушки.
– Журихина, что ли?
– Ну да! Тебе же все равно его найти нужно, а к тем, кто этим занимается, ты обращаться не хочешь. Может, с Кузьмичем прокатит?
– Рома! – Антон строго посмотрел на него. – Где ты этому научился? Обманывать старших товарищей, особенно своих руководителей, нехорошо.
– Ага, я знаю, мне мама рассказывала, в детстве еще, – засмеялся Ромка. – А потом, уже в Академии, меня научили, что без обмана вообще ни фига никогда не раскроешь. Работа такая. Так я к чему это все говорю-то? Если ты сможешь уломать Кузьмича и втереть ему оба номера, то я помогу тебе с Журихиным. Быстро и чисто, никто и знать не будет. Ты его расколешь и отдашь своей группе, которая по Ефимовой работает, а с признательными показаниями у тебя раскрытие уже никто не отберет. Можно даже будет потянуть до вторника, подождать, когда этот дальнобойщик появится, и свинтить его без шума и пыли, сунуть ему в нос показания Журихина, и куда он денется после этого? И сдать сразу двоих. Тогда уже без вариантов, никто вякнуть не сможет.
– Мечтатель ты, Ромка, – вздохнул Антон. – Пошли спать, потом на свежую голову подумаем.
Он постелил Дзюбе в детской на диване, на котором спала Эля, когда оставалась ночевать. Выдал Ромке чистые полотенца, сидел в гостиной и ждал, пока тот освободит ванную. Добрая душа, Эля часто забирала детей к себе за город не только для того, чтобы они подышали свежим незагазованным воздухом, но и для того, чтобы Антон мог провести ночь с Лизой. Теперь это уже не нужно…
Когда он был у Лизы? Вчера? Позавчера? Или сегодня? Кажется, что это было так давно… Может, не следовало ему вот так резко все обрывать? Получилось, что он ударил в спину без предупреждения. За что? Лиза – хороший человечек, умный, порядочный. Да, она не нравится детям, да, у него нет к ней того чувства, при котором хочется много лет жить вместе, но разве это повод наносить такой удар? Она не заслужила такого. Она не виновата, что влюбленность у Антона прошла, а любовь так и не возникла. С другой стороны, говорят же, что отрубать хвост по частям еще больнее.