Ангелы на роликах, или Принцип древесного листа

Соляная Ирина Владимировна

«Итак, Лаубе. – сказал сам себе Барбер. Что стало о нем известно?»

Немолодой ценитель искусства, собиравший картины, любил приезжать в Рамзау. Три года подряд он жил в одном и том же пансионе. Он был одинок, имел явную нетрадиционную сексуальную ориентацию, о чем намекнул хозяйке пансиона. В один прекрасный день он, невзирая на прогнозы о надвигающейся метели, уходит в горы и гибнет там. Формальные поиски не приводят к результату. Родственники не проявляют интереса к бедному Анри, и тело Лаубе находят только спустя четырнадцать лет, случайным образом. Замечательно систематизированная информация. Но как она приближает Хью к поиску картины «Зимние узоры»? Пока никак.

Хью полистал архивное дело. Там

было несколько листков из тонкого блокнота. Как следовало из протокола осмотра номера Лаубе в отеле «Хильда», эти листки из блокнота были найдены там. На листках были номера телефонов, которые, как оказалось, были номерами телефонов отеля. И странная надпись «Ангелы на роликах». Хью отложил листки блокнота и задумался о подозрениях Ясмины. Юному следователю, конечно, помочь надо, учитывая тот факт, что сам Хью Барбер был у нее в неоплатном долгу, так как именно благодаря ей Юю осталась жива, но… Не надо забывать о задании Кристин Белли. А, следовательно, надо поговорить со всеми, чьи пути могли пересекаться с дорожками Лаубе. Хью стал заполнять свой блокнот, выписывать имена и адреса допрошенных свидетелей из материалов дела, отдельно в таблице фиксируя, кто и о чем был допрошен по делу. Таких свидетелей оказалось немного – всего шесть человек. Двое из них жили в Рамзау, а остальные – в Вене. Но это на момент пропажи Анри Лаубе. Где эти люди жили теперь? Это предстояло выяснить.

Наутро Хью узнал от Галины, что она знакома и с фрау Хильдой Мозер и ее сыном херром Якобом Мозером. Она даже согласилась нанести им визит вместе с Хью. Удивительно, но по прошествии стольких лет, оба свидетеля жили в Рамзау.

Уютный отель «Хильда» располагался на окраине городка, окруженный соснами и клумбами петуний. Хильда и Якоб жили в отеле, как и их постояльцы. Галина рассказала, что Хильда давно овдовела, Якоб с детства жил с ней, да так и не женился. Он страдал эпилепсией, поэтому чрезмерно заботился о своем здоровье, не подвергая себя никаким волнениям и напряжению. Хильда и Якоб встретили гостей приветливо. Но как только узнали причину их прихода, нахмурились. Они уже пережили нашествие репортеров, и вспоминать снова и снова события минувших дней, приведших к большим убыткам в бизнесе, видимо, настроены не были. Однако, Хью не собирался отступать. Он сел рядом с Хильдой и стал вкрадчиво опрашивать ее.

– Уважаемая фрау Хильда. Я не веду расследование обстоятельств гибели Анри Лаубе. Меня волнует одна вещь, которая ему принадлежала, я ее именно и ищу.

– Какая вещь? – вскинулась Хильда. Такого поворота событий она явно не ожидала. – Прошло столько лет, я же не стану хранить его пожитки вечно! Как и положено по законам Австрии, я хранила его чемоданы ровно три года, потом сдала вещи в полицию. Но, кажется, они так и не были востребованы.

– Меня интересовали записные книжки Лаубе и картина. Возможно, он привозил картину с собой, возможно и нет. Я ищу картину, примерно вот такого размера, – Хью развел руки в стороны.

Хильда Мозер с сомнением покачала головой. Нет, она не припоминала такой картины в вещах Лаубе. Но тут в разговор вмешался Якоб.

– Постойте-ка! С собой у Лаубе был плоский сверток, именно такого размера. Этот сверток и был с ним в последний приезд. Но вот после пропажи Лаубе этот сверток тоже куда-то пропал. Я теперь об этом вспомнил! – радостно сообщил Якоб.

– А что, это ценная картина? – осведомилась фрау Мозер, – странно, я не видела никакого свертка и никакой картины.

– Эта картина имеет ценность только для одного человека – родственника художника, – соврал Хью Барбер. В его профессию входило искусство профессионально врать и импровизировать на разные лады.

– Однако же вы ищете эту картину, вон какой переполох вызвали! – с сомнением в голосе осведомилась Хильда.

– Да, ищу, потому что

родственники художника хотят составить каталог его работ, выпустить о художнике книгу. Это картина Густава Аммона.

– Никогда о таком не слышала, – поджала губы фрау Мозер. Ей было явно не приятно, что ее, добропорядочную хозяйку отела в чем-то подозревают.

– Да, художник не слишком знаменит, вот его наследники и хотят исправить ситуацию, популяризировать его скромное творчество. Анри и Густав были дружны, вот Анри и купил эту картину, она и стоила-то совсем не дорого… – Хью видел, что беседа заходит в тупик, что ему очень не понравилось, вот он и решил перевести разговор на другую тему.

– А вот Галина утверждает, что в тот же год пропал не только этот Анри, но и другая туристка, девочка.

– Ох, – фрау Хильда даже всплеснула руками, – совершенно верно, Галина ничего не путает. Это была такая трагедия! Совсем юная девушка и ее тренер. Он пытался ее вытащить и погиб сам. Их искала вся наша деревенька. Потом выяснилось, что и Анри пропал, его сразу никто не хватился.

– Между прочим, и девчушка и ее тренер жили тут же, в нашем отеле, – вставил Якоб, – мне тогда было лет двадцать, я прекрасно помню всё. Мы все участвовали в поисках. Из снежных завалов их извлекли только на третьи сутки. Причем тела были почти рядом. Потом-то хватились и Анри. Владельцы отелей стали проверять, кто и где находится. Так и выяснили, что Анри Лаубе тоже пропал. Организовали и его поиски, но безрезультатно.

– Получается, что никто не знал, что Анри пропал? – удивился Барбер.

– Совершенно так, – радостно сообщил Якоб. – Он жил один, кто его хватится? Когда ушел, когда пришел – никто не следит. Ключ на рецепшен постояльцы сдают не всегда. Мы даже не знали, когда точно он пропал. Но потом дети сообщили, что видели его с лыжами у начала «черной трассы».

– Какие дети? – спросила Галина, было видно, что и она заинтересовалась разговором.

– Я сдавала три комнаты компании девушек, им было по 12–14 лет, они каждый раз приезжали с тренером. Всякий раз разным составом, но три-четыре девчонки были у нас постоянными гостями. Они были лыжницы, много тренировались. Одну я потом даже видела по телевизору, недавно. Это рекордсменка, я вам скажу! А одна девчушка погибла, вместе с тренером. Больше их группа никогда не приезжала, их всех после происшествия забрали родители, то-то было суматохи! И такой урон репутации нашего курорта!

– А, может, Анри участвовал в поисках и погиб? – уточнил Хью.

– Маловероятно, – с сомнением покачала головой фрау Хильда. – дети сказали, что видели его перед бурей, а не после.

– Сколько бывает совпадений… – задумчиво произнесла Галина.

Тема беседы была исчерпана, Хью ничего не удалось узнать о загадочном свертке. Даже было не понятно, не почудился ли сверток Якобу Мозеру.

Барбер вернулся к Ясмине Ленц, которая любезно разрешила ему сделать копии из архивного дела. Ей было жаль, что Барберу ничего путного не пришло на ум по поводу обстоятельств гибели Лаубе. Детектив лишь пересказал в общих чертах то, что и так было известно Ясмине.

– Скажи, а может, его убили из-за той самой картины? – с надеждой на новую версию спросила она.

– Скажи, а может его совсем не убивали? – с некоторым раздражением в голосе спросил Хью за что получил полный укоризны взгляд.

Хью понял, что его миссия в Рамзау исчерпана, но что-то ему подсказывало, что он еще сюда вернется. Барбер на всякий случай поинтересовался, не сохранились ли вещи Лаубе в полиции, на что Ясмина только отрицательно помотала головой. Она специально проверяла и обнаружила, что сохранилась опись содержимого его чемодана. Там не было ничего, кроме одежды и белья. Никаких картин, никаких записных книжек. Всё хранившееся потом было утилизировано, как невостребованное.