Ангелы не продаются
Шрифт:
– Ты кто?
– пораженно спросила маленькая крылатая, бледная и печальная, поднимаясь в соседней клетке.
– Конь в пальто, - дрожащим голосом сказал крылатый и достал из кармана джинсов под рубашкой ингалятор, судорожно вдохнул, потом еще раз. Стало легче. Вот ведь!
– Я помогу, - потянулась к ней крылатая через клетку, в глазах ее было сострадание.
– Да погоди ты!
– отмахнулся, тяжело дыша, ангел, и сбросил крылья на пол, - Тяжелые, зараза, - он достала смартфон, и набрал номер.
– Ало...
– там было занято. Нет, только не это. Еще раз, и еще, и
– Что тебе надо, Ляна?
– папа, наконец, прервал разговор, и откликнулся, - Я занят, мне звонят по делу!
– Меня похитили, пап!
– пискнула девочка в трубку, - Я сижу в клетке, пап. Клянусь, пап, это не шутка, помоги.
– Она расплакалась, глубоко и громко вдохнула, выдохнула сипло,
– Помоги мне, пожалуйста. Мне тяжело дышать... Я боюсь! Мне очень страшно...
Цена крыльев. Глава 7. Все эти люди
Компромиссы - это очень важно. Особенно компромиссы со своей совестью. Так думала Наталья, подъезжая к офисному зданию. Ириэль сидела на заднем сиденье, задумчиво глядя в окно и перебирая прозрачные хрустальные четки, подаренные ей пару дней тому. Она все время должна была чем-то занимать руки, маленькая гениальная швейная мастерица, но и отдыхать тоже нужно. Поэтому четки были компромиссом.
Подъезжая к своему офису, Ната тревожилась все сильнее. Что-то раздражало ее. И ведь даже не грязный двор - уборщица смела все листья, клен трепетал всего парой алых вымпелов. Надувал капризные губки милый ангелочек. Кружились стаи голубей в небе. Но на все это Наталья почти не обращала внимания. Она что-то услышала.
– Посиди пока тут, - обернулась к Ириэли, и та подняла на нее туманный взгляд цвета зимнего моря. В машине и так было прохладно, но сейчас Нату аж мороз продрал. Кажется, у ангела было плохое настроение. Надо будет купить ей мороженого. Или напоить горячим чаем с медом. В идеале - молочным улуном. Крылатая его любила. Вот и сейчас, будто бы отвечая мыслям женщины, Ира кивнула. Раньше Ната никогда не оставляла бесценное небесное дитя в машине. Что происходит?
Она снова что-то услышала. Вышла из машины, хлопнув дверью. Заметила, что Ирочка вздрогнула. Плохо... Наталья почти побежала, стремительно приближаясь к залу с вольерами. Светлому, уютному залу с современными поилками, кормушками и...
– А-а-а-а!
– отчетливо послышались оттуда вопли, совершенно невероятные вопли. Ангелы не кричали. Они ругались, пока Михаил или Григорий не начинали стрижку. А потом затихали. Только глядели. Недоуменно и презрительно. Если бы они так кричали, Наталья бы никогда-никогда!
Ириэль... ее милая послушная ангелица тоже услышала эти вопли? Вот и взгляд ее тоже стал таким же. Недоуменным и презрительным. Каким не бывал раньше. Насмешливым? Может, Наталье показалось? Она спешила, стараясь не думать о том, что увидела в глазах ангела. Компромиссы - это очень важно. Особенно компромиссы со своей совестью.
– А-а-а-а! Еще одно перо, маньяк, и тебя на пятьдесят тыщ лет посадят! Слышал меня, да? Слышал? Мне больно! Мне
– да что там у них происходит? Что делает...
– Заткнись уже!
– бизнес-леди услышала злой шипящий голос. Ага, Григорий. Чертов Григорий, который пять минут тому позвонил ей и сказал, что у них новый ангел, тихий и послушный, и что он скоро принесет отборное перо. И что теперь? Что она слышит? И как, черт побрал бы этого коновала, надо обращаться с терпеливым ангелом, чтоб тот так кричал? И вообще, могут ли ангелы так разговаривать? Хотя Ириэль Нату порой весьма удивляла, но не настолько же. Они же вежливые!
– Я тебе заткнусь, кретин! Не смей трогать второе крыло... Не смей, я сказала!
Кажется, Наталье показалось, что кто-то смеется. Кто? Серебристый голосок полуживой Иеремиль? Надо будет ее уже отпустить. Жалко ведь! Кто-то из новых ангелов? Она не запоминала их имена, еще чего...
Григорий не стал достригать второе крыло. Не стал брать новое оборудование. Мрачно поглядев на все, что осталось от машинки для стрижки, он взял крепкие остевые перья, жесткие и блестящие, в охапку. И пошел к выходу. Вряд ли мужчина отдавал себе отчет, но взгляды ангелов, насмешливые и злые, и крики этого маленького тварёныша забрали у него остатки сил и решимости.
– Что происходит?
– Наталья едва ли не столкнулась с ним в дверях. Он уронил пару перьев, и не стал наклоняться за ними. Сдержав яростный оскал, он заставил себя посмотреть начальнице в лицо. Холеный его облик терялся, Наталья хмурилась все сильнее. Григорий поднял охапку повыше,
– Вот! Я собрал перья для своих крыльев, Наталья Олеговна, - подобострастно, стиснув зубы, сказал ей помощник. Вот, можешь не давать мне зарплату, начальница. Но заставь свою ангельскую швею сделать уже мне мои собственные крылья!
Наталья разглядывала его добычу.
– С какой подушки ты это нащипал?
– прохладно спросила она, ощущая, что красные листья, сметенные уборщицей, все как один кружатся в ее собственной голове. И что она спиной ощущает последние два алых листочка, дрожащие на ветках. Как свои собственные. Что это, сумасшествие?
– Что?
– опешил штатный ротвейлер.
– Где ты достал эти дурацкие гусиные перья!
– прошипела сквозь зубы Наталья.
– Они лебяжьи!
– послышался из-за спины Гриши голос. Звонкий, обиженный и плачущий голос, - Этот придурок порвал мне крыло, и он за это заплатит! И они лебединые, а не гусиные, скажи ему, Иеремиль.
А Иеремиль тихонько засмеялась. Очень, очень медленно Наталья отодвинула Гришу в сторону, да так, что обрезки лебединых перьев и пуха рассыпались под ногами. Тяжело, на негнущихся коленях, бизнес-леди пошла к клетке.
– Вот!
– сказала бледная, злющая девчонка, показывая ей на застрявшее обкорнанное крыло, неловко зажатое меж прутьями.
– Он его еще и сломал!
– Не надо было дергаться, - рыкнул Григорий, ощущая, как ненависть подкатывает к горлу, ненависть к ангелам, Нате, той дрянной покупательнице, которая стибрила единственные очки, помогающие его бизнесу, не у Миши же теперь вторые отнимать.
– Я вам шеи...