Ангелы падали

Агафонов Андрей Юрьевич

* * *

Грязь пополам со снегом, Пальцы во льду застыли… Нас провожали смехом — Вот уже проводили. Я захватил на память Тело, еще живое… Весело можно падать, Если падают двое.

* * *

Море людей, океан людей! И те же люди — на берегу. Какой бы ни был прелюбодей, Любить так много я не могу. «Уйдем же отсюда, в горы уйдем И бросим оттуда камень на пляж!» Вот так я стал соляным столбом: Я оглянулся на свой мираж.

* * *

Мы

еще сойдемся, братья, За бутылочкой винца Проклинать свои занятья И канючить без конца. Мы еще обсудим виды На тот свет — и на полу Позабудем все обиды В гастрономе на углу.

* * *

Лишь тот достоин жизни и Свободы, кто за них дерется — А я сложил крыла свои И все гляжу на дно колодца, И мне — живому без борьбы — Земля дошла до подбородка. Забавно, правда? — у судьбы Такая легкая походка…

III. Блюз № 66

1

На этом поезде год назад Я ехал туда, куда… На этом поезде год назад Я ехал уже туда… Куда, без сомнения, год назад Не ходили еще поезда. Там было другое — было то, Чего не забыть никак. Там было такое, чего забыть Я не смогу никак — Почтовый ящик, пустой как сон, И я — последний бедняк. Я знал наверное год назад: Судьба моя решена. Я знал, наверное, год назад, Что судьба моя решена… Меня на перроне встречала она — Привычная тишина. Но много за год исколесил Железных дорог и душ, Я много за год исколесил Сердец, и дорог, и душ, И мне уже не хватает сил Вернуться в родную глушь. И я — богат, будто сто воров, Укравших мою судьбу. Да, брат, я богат, будто сто воров, Укравших мою судьбу. И ты увидишь, как я богат — В моем жестяном гробу. Пока мы едем, присядь–ка, брат, Ведь я тебя не боюсь… Слышишь, присядь–ка со мною, брат, Ведь я никого не боюсь — И я исполню тебе стократ Железнодорожный блюз.

2

Я никогда не буду дома… Угадай, почему. Я никогда не буду дома… Поди пойми, почему. Я сам пытаюсь это понять И десять лет не пойму. Мои дороги без дороги… Голова без ума. Мои дороги не знают дороги, И голова без ума. И все, что я знаю: сегодня осень, А завтра будет зима. Ты скажешь, брат: «О, ты ведь молод! И все еще впереди». Ты скажешь: «О, ты еще так молод, И столько всего впереди». Спасибо тебе, но сегодня осень, Сегодня такие дожди… И где бы не был я, где я не был, Не будет больше меня. И где бы, о небо, я только не был, Не будет больше меня. И я могу обойти все небо, Но дома не буду ни дня.

3

Дожди не знают, чему бывать Годами, через года… Дожди не могут нас убивать И помнить через года. Обыкновенная, вот и все, Летит в октябре вода. Печально глядя на небеса Сквозь плачущее окно, Рассеянно глядя на небеса Сквозь пляшущее окно, Я сам не плачу и не пляшу, И мне уже все равно. Мой поезд — скорый, и на восток Он скоро придет один. Мой поезд опять идет на восток И скоро придет один. И дождь за окнами одинок Идет, куда все дожди… Мы с нею встретимся через год Или уже никогда. Случайно

столкнемся мы через год, А может, уже никогда. Обыкновенная, вот и все, Летит в октябре вода.

4

Не знаю, как об этом сказать, Не знаю, с чего начать… Пора бы тебе обо всем рассказать, Но не знаю, с чего начать. В общем, когда мне не хватит слов, Я буду просто мычать. Это было, брат мой, еще зимой. Она ходила в пальто. Подумать только, еще зимой Я ей подавал пальто. Она была моя женщина, А я был просто никто. Она уходила — и каждый раз Я знал, что она не придет. Не знаю, откуда я это взял, Но знал — она не придет… И я мычал, как мычу сейчас, Сутками напролет. Мы прожили зиму — она и я, И захватили весну. Всю зиму, словно единый день, И еще захватили весну… Распалась наша двойная тень На одного и одну. Она была моя женщина, брат… Когда–нибудь ты поймешь, Как трудно о женщине рассказать, Которую ты поймешь. И все, что я помню — ее глаза, И все, что я помню — ложь…

5

Ты сказал мне с упреком: «Твоя любовь Не все, что произошло. Ты глуп, если думаешь, будто любовь — Это все, что произошло». А я не спорю. Но знаешь, любовь — Это то, что ушло так ушло. Мы сегодня с тобой оказались здесь, А завтра сойдемся опять. Но все может быть — мы сегодня здесь, А завтра нас не сыскать. Но так ли, иначе — тебе и мне На это, прости, плевать. Сейчас я работаю и живу Там–то, а буду — там. Сейчас я работаю и живу, А завтра умру к чертям. И снова начну работать и жить, Теряя себя по частям. И так во всем. Ничего под Луной Иного не произошло. Итак, во всем, что случилось со мной, Меняется лишь число: Когда и сколько… И только любовь — Это то, что ушло так ушло.

6

Стояла девочка у окна, Смотрела на поезда. У этой девочки из окна Глаза прозрачнее льда. Какою с годами станет она, Когда не придет сюда? Душу бы отдал я, чтобы узнать, Что с ней произойдет. Веришь ли, брат мой, так важно узнать, Что с ней произойдет! Что–то случится с ней сразу же, Как только поезд уйдет. Желтая курточка — в октябре Девочка на мели… Желтая курточка — в октябре Девочку увели… И вот улетела ее голова, Глаза ледяные вдали. Братишка, пора возвращаться назад — Туда, где осталась она. Братишка, пора возвращаться назад, А станция здесь одна… Пора бы нам познакомиться, брат — Меня зовут Сатана… скорый поезд № 66 Санкт — Петербург — Омск

IV. Умножение скорби

…Ибо кто умножает познания, тот умножает скорбь.

Екклезиаст

ЭССЕРИЯ

Сердце мое упало мертвое впереди

…было написано на крышке столика. Курящий в тамбуре радостно принял ожог последней затяжки. Пальцы с потрескавшимися коричневыми подушечками не удержали крохотного окурка.

Серебряная середина лопнула — некто, взыскующий человека, паяльную лампу направил в лицо… Красноватая искорка — ниже, ближе других, — уверен, что не твоя? Как обидно будет проснуться завтра.

Еще один подхватил чемодан и сноровисто зашагал по улицам городишки. Те двое, что переминались, препираясь, на перроне, — ухмыльнулись и исчезли. А мне что за дело. Так ли уж нелепа уверенная грубая смерть — от удара ножа — на самом пороге?..

Возможное заключение эксперта: помешался, случайно прочитав карандашную надпись на столешнице в купе скорого поезда Санкт — Петербург — Омск. Как бедно будет — проснуться завтра!