Ангелы смерти. Женщины-снайперы. 1941-1945
Шрифт:
Лезвия примкнутых штыков сверкнули в пыльной степной дали.
Павличенко терпеливо ждала, когда первая шеренга в серовато-песочных мундирах поравняется с забором на краю кукурузного поля. Согласно «Карточке огня», которую она нарисовала для себя загодя, этот забор отстоял от ее окопа на 600 метров, разросшиеся кусты «волчьей ягоды» — на 500 метров, одинокое дерево с обломанной кроной — на 400 метров. Теперь воины короля Михая I, сами того не ведая, выходили на дистанцию прямого выстрела ее новенькой, но уже отлично пристрелянной снайперской «мосинки», то есть — на 600 метров.
Как говорилось
Излюбленный способ стрельбы у Людмилы был: пуля либо в переносицу, либо в висок. Но, глядя на марширующую под барабан армаду, она думала, что в данной ситуации выстрел только в голову — непозволительная роскошь. Главное сейчас — стрелять, стрелять и стрелять. Лишь бы остановить «психическую» атаку пьяных, ничего не соображающих солдат, не дать румынам дойти до наших окопов. Ведь они, имея трехкратное численное превосходство, сразу уничтожат ее боевых товарищей, весь их первый батальон.
Однако они не дошли.
Откатившись назад с немалыми потерями, румыны через час повторили нападение, только уже без православного священника и церковных хоругвей, которые при первой атаке были разорваны в клочья прямым попаданием снаряда. Снова под полем гремели залпы орудий, гудели мины, трещали очереди из пулеметов и автоматов, залпы винтовок, среди которых звучал и голос «трехлинейки» снайпера Павличенко. Снова воины короля Михая I обратились в бегство.
В два часа дня, после мощного артобстрела, к окопам «разинцев» двинулись немцы. Они лезли вперед отчаянно и азартно, точно хотели показать своим союзникам румынам, как надо воевать с русскими. Но и это нападение однополчане Людмилы отбили.
Под вечер на позиции 54-го полка, изрядно пострадавшего в этом бою, прибыла машина ЗИС-6 с реактивной установкой БМ-13, которую на фронте называли «катюшей». Она сделала всего два залпа (один залп — 16 реактивных снарядов весом по 42,5 кг каждый), и противник прекратил всякие попытки взять штурмом наши оборонительные сооружения. У него в ближайшем тылу начались сильные пожары. Ведь начинкой для снарядов служил не порох и не дорогостоящий тротил, а жидкое взрывчатое вещество — нитробензол с окислами азота. На месте падения такого снаряда образовывалась обширная воронка глубиной до полутора метров и горело буквально все: земля, камни, металл.
Поле битвы осталось за русскими.
Поздним вечером Людмила вместе с командиром второй роты лейтенантом Андреем Ворониным отправилась осматривать его. Своих раненых румыны вынесли, но убитые лежали нетронутыми. Для рапорта в полковой штаб требовалось их сосчитать и определить, кто нанес больший ущерб врагам. Нашлось девятнадцать человек с простреленными головами, левой частью груди, шеей и животом. Их командир роты записал на счет ефрейтора Павличенко. За таковое отличие
Следующая попытка Людмилы применить боевой опыт предшественников едва не закончилась для нее печально.
Она знала, что на Финской войне в карельских лесах действовали вражеские снайперы — «кукушки», которые вели прицельный огонь, спрятавшись среди веток деревьев. Маскировка же в степи доставляла ей немало хлопот. Посреди ровного пространства, не имеющего никакой растительности, холмов, оврагов, человеческого жилья, найти подходящее для снайперской засады укрытие порою просто невозможно. Потому она очень обрадовалась, когда вторая рота, исполняя приказ командира полка, выбила румын из кладбища, расположенного метрах в трехстах от маленькой деревеньки. На кладбище росли деревья! Целых пять высоких кленов с раскидистыми кронами и толстыми пепельно-серыми стволами, неведомо как уцелевшие в жарких схватках, при бомбежках и артобстрелах.
Младший лейтенант одобрил ее план. Он понимал, что сверху деревня, которую пока занимал противник, будет видна, точно на ладони. Там где-то среди домов стоят станковые пулеметы, и они не дают его бойцам даже головы поднять, а не то что вылезти из окопов.
Вечером Людмила расшивала свою новую камуфляжную куртку с капюшоном зеленоватого цвета и коричневыми разводами. Старшина отдал ей обрывки маскировочных сетей и чью-то старую гимнастерку, которую она раскроила на ленты и кусочки небольшого размера. Разлохмаченная лента сгодилась, чтобы обернуть ствол винтовки. Остальное вместе с кленовыми листьями, веточками и пучками травы снайпер разместила на куртке, отчего она утратила прежний четкий силуэт и стала походить на одеяние лешего или болотной кикиморы.
За полтора часа до рассвета Павличенко взобралась на дерево. Когда совсем рассвело, она поднесла к глазам бинокль. С высоты деревня просматривалась отлично. В саду возле крайнего дома она увидела универсальный немецкий пулемет «MG-34» на стойке-треноге и коробки с лентами, разложенные возле. У пулемета имелся оптический прицел.
В седьмом часу утра сменилось боевое охранение. Но солдаты с винтовками не интересовали Людмилу. Она ждала пулеметчиков. Три румына в кителях серовато-песочного цвета и забавных суконных кепи с тульей, вытянутой углом спереди и сзади, сначала занимались своим «MG-34», потом расселись под деревьями.
Людмила вложила один патрон с бронебойной пулей в канал патронника и закрыла затвор. Ствол винтовки она устроила на толстой ветке, взглянула в окуляр прицела. Расстояние достигало 250 метров, дистанция для точного выстрела вполне подходящая. Она намеревалась сначала вывести из строя пулемет, послав пулю прямо в его затвор, а затем уже нейтрализовать обоих пулеметчиков.
Но в саду началось какое-то движение. Пулеметчики вскочили и замерли по стойке «смирно». Через минуту к ним подошли офицеры. Один из них выглядел особенно антуражно: фуражка с золотым ободком на черном лакированном козырьке, с правого плеча свешивается золотой аксельбант, на боку — коричневый планшет, в руке — длинный стек. Он явно принадлежал к старшему командному составу, а таких людей надо убирать из военного строя в первую очередь.