Ангелы времени
Шрифт:
Каспар Дереш объявил подданным о своем вхождении в Парламент Объединенных миров Нектарной звезды и начале массового производства нейроквантового замедлителя на фармацевтических заводах Поющей Нимфы.
Что касалось судьбы взятых в плен теократов, то им, по решению Парламента, надлежало сделать принудительные иньекции препарата Гильгамеша на территории военной базы княжества под наблюдением спецподразделений, сформированных Цезарем Шантеклером на летающем острове, которые должны были прибыть на Нимфу в ближайшие дни.
«Ближайшие дни» наступили весьма скоро.
Летающий остров появился
Каспар Дереш приказал подготовить для себя свою любимую «Нимфетку» и вместе с Натаном Муркоком вылетел на остров. Все его мысли и чувства устремились к той девушке, с которой его так удивительно соединила судьба.
Цезарь Шантеклер поселил Суллу Мануситху и его дочь в верхнем городе, в небольшом, но уютном доме, недалеко от виноградных плантаций своего любезного Винодела. До озера-фьорда от дома вела живописная лесистая долина — бесценное искусство терраформаторов, которым, как и всему великолепию острова, был обязан его некогда честолюбивый заказчик.
Мануситха, ныне претерпевший изгнанник, а в недавнем прошлом великий дипломат, миротворец, один из главных инициаторов Программы Спасения, все последние недели занимал себя грустными размышлениями о потерянных возможностях. О том, что все могло бы повернуться в истории миров Догорающей звезды совсем не так… Если бы он только знал, в каком направлении следовало искать! Если бы он сам обладал даром провидца!
Странно, думал он, а ведь никто в Королевском Дворе никогда не видел настоящего лица Гильгамеша. Почему этот человек обрек себя на такую причуду? И какое место в его жизни занимало шутовство? Откуда у гениального нейрохимика, внахлест всему, проявилась артистическая натура? Да и не просто артистическая — Гильгамеш долгие годы был живой совестью Двора, мало кому угодной…
Наука их сближала, хотя Мануситха ничего не понимал в нейрохимии, которую теперь впору следовало бы величать нейрофизикой или даже нейрохронокосмикой… Никто и думать не думал ни тогда, ни сто лет назад о том, что природа времени может оказаться живой, что высокие нейронные связи, их комбинации, их уникальное излучение есть ключ к управлению временем.
Думал об этом только один человек — Гильгамеш. Днем шут и кривляка, а ночью — великий экспериментатор, постигающий глубинные тайны, кажется, даже не вселенной, а самого Творения! И открывший их, не знающий, что это принесет и ему, и мирам. Но миры Нектарной теперь точно перевернутся!
Скачок в неизведанное открывает миллион новых возможностей. Тайна венчает тайну. Открытие венчает открытие. Цепочка тянется в бесконечность и обратно… Белый вакуум в космосе останавливает время, заставляет двигаться само пространство с немыслимой скоростью. Нейроквант сближает точки, разнесенные на световые недели, месяцы, возможно, скоро станут доступны и годы. Годы!..
Как бы он хотел вернуть свои прошлые годы! Как бы он хотел догнать своих двух дочерей и сократить грядущие годы их странствий до одного дня! Вот только Делия… Милая Делия вернулась. Отчаянная, сильная и, кажется, влюбленная. Не сломали ее испытания. И какие испытания!
Сулла не скрывал своей радости. Вообще он был в восторге от острова, от того, что происходило здесь, от того, как тут работали люди. Шантеклер, которого Мануситха всегда считал взбаломошным выскочкой с гипертрофированным самолюбием, заслуживал совсем другого отношения. Сколько своих старых друзей здесь встретил бывший ректор, со сколькими теперь работал бок о бок! Парламент Обьединенных миров вовсе не фикция.
Теперь этот магнит притягивает взоры миллионов и миллионов людей. Правда, у этого магнита еще есть сильные враги. А время Великого Приговора близится. Но ясно, что дожидаться его ни в коем случае не следует…
Каспара Дереша привез на карете Шантеклера неизменный кучер Цезаря Голиаф Сааведра. Этот экзотический транспорт выбрал сам правитель Поющей Нимфы, испросивший разрешения нанять экипаж и кучера на целые сутки.
Молодой князь намеревался объехать на карете весь остров и пригласить в путешествие Делию и ее отца. Шантеклер дал согласие, но как истинно демократический человек сказал, что окончательное решение будет за Голиафом. Голиаф-Шпажист, прозванный теперь на острове Блистательным из-за невероятной яркости того самого алмаза, вернувшегося к нему от Тесея-Карбункула и украшавшего эфес шпаги островного героя, дружески согласился.
Вскоре карета с четверкой лучших в системе лошадей остановилась перед палисадником дома Мануситхи. Ни Сулла, ни Делия этого визита не ожидали. Каспар попросил Шантеклера сохранить интригу неожиданности и не предупреждать ректора.
Захватив с собой целую охапку цветов, привезенных с Нимфы, Каспар позвонил в дверь дома. Дверь открыла Делия, лучшая девушка во вселенной.
— Рассказать, как я соскучился? — спросил он с порога, улыбаясь.
— После меня, — ответила она и, подняв его руки с охапкой цветов к лицу, сама своим лицом раздвигая стебельки и листья, как настоящая нимфианка, поцеловала его в губы. Засмеялась тихо, не давая ему ответить, поцеловала еще и еще…
— Откуда ты знаешь наши любовные обычаи? — спросил он. — Поцелуй через цветы?!
— А это ваши? — она сделала вид, что удивлена. — Вот не знала… Пойдем скорей к отцу, отвлечем его от чтения, — она заглянула через его плечо в открытую дверь кареты. — Ты не один! Боже, откуда такая дивная повозка?! А впрочем, понятно… Это ведь Блистательный, я правильно говорю? Я видела его один раз на приеме у Шантеклера. Его нужно пригласить… господин Голиаф, прошу вас! — позвала она. — Окажите нам честь…
— Позвольте мне подождать вас здесь, госпожа. Мои лошади еще не разогрелись как следует.
— Подождать? Нас? О чем он, Каспар?
— Я хочу пригласить тебя и твоего отца в поездку по острову. К вечеру мы вернемся. По дороге остановимся в какой-нибудь замечательной таверне. Голиаф сказал, что в верхнем городе есть такие. Как тебе идея?
— Да, это здорово, но давай сначала спросим у отца.
— Конечно, давай. Только говорить буду я, хорошо? — Каспару, наконец, удалось ее обнять, вместе с цветами.