Ангелы времени
Шрифт:
Калиаббат вышел из апартаментов Кромвель.
Вернулся к лестнице, по которой поднимался. Сбитые им еще полчаса назад офицеры все еще подлетали в воздух…
Стилет работал безукоризненно. Получалось так, что четкость ударов даже не изменила первоначальной траектории подлета этих кукол…
Куклы, куклы… Их много наплодилось в этом чванливо-мерзостном своей шикарностью замке. Куклы всех полов, разрядов, званий, куклы в погонах, в ливреях, в черных комбифренчах, в лиловых тогах… Да, как ни странно, и в тогах! В тогах тоже были куклы, но какие-то особенно уродливые, с татуировкой
Прежде чем проколоть шеи ублюдкам, Калиаббат отбирал у них четки и накидывал их на левую руку, для коллекции. С голов нескольких чиновников Калиаббат снял обручи связи и развлечения ради поставил их над головами своих жертв в виде нимбов.
Стилет выполнял свою работу, руководимый нейроквантовой коррекцией движения с хирургической точностью.
Куклы продолжали идти, говорить, смотреть, писать, но они уже не жили…
Калиаббат понимал, что они его не видели, что его вопросы к ним они не слышали. И эти уроды в лиловых тогах тоже ничего не чувствовали и не слышали. Они не слышали Бога, который к ним обращался! Они были недостойны, предатели Храма! Какого, впрочем, Храма, Калиаббат не мог вспомнить. Он там никогда не был. Или был?
Свой страшный обход замка Мехди завершил внизу в приемном холле, куда спустился примерно через час после введения препарата.
Зачем он пришел в этот жуткий замок? Неужели и за его пределами простирался такой же мир кукол? Неужели теперь требовалось идти туда?
Требовалось. Требовал Бог, живший в вакууме нейрокванта. Но почему этот Бог молчит и теперь? Почему?
Калиаббат пощупал свое лицо. Почему он ни разу не видел своего лица, не поймал его ни в одном зеркале? Разве в замке не было зеркал? Мысль найти зеркало настойчиво стучала в его виске. Он стал оглядывать стены приемного холла. Кукол здесь было немного.
Вот у одной из высоких колонн он заметил двух дам в окружении своих пажей, строго одетых молодых людей. Одна из дам держала зеркальце в руке и другой рукой поправляла челку. На парике ярко-красного цвета волосы завиты в виде гребешков… Калиаббат вспомнил, что уже подходил к этой группе людей. Все они были мертвы: и дама, поправлявшая челку, и та, что стояла рядом, и молодые пажи…
Калиаббат вернулся за желанным предметом. Отобрал зеркальце у куклы и, переведя дух, посмотрел на себя… В ту же секунду крик ужаса вырвался из его горла… На него смотрело лицо теократа, с такими же уродливыми татуировками, но все они, эти кровоподтеки, стали черными, смоляного цвета и набухли, как набухают прожилки! Они казались приросшими к коже венами, наполненными черной сухой сажей…
Калиаббат закрыл глаза и попытался вспомнить всю свою дорогу сюда. Наверное, он простоял так неподвижно минут пять, потому что когда снова открыл глдаза, то не поверил в то, что увидел: две ожившие куклы шли к нему, и он их сразу узнал…
Стилет выпал из его повисшей плетью руки. Посыпались трофейные четки теократов, но ничего не упало на пол, а повисло в воздухе.
Молодой живехонький князь Каспар Дереш и бывший капитан каравеллы «Веста» Натан Муркок
Калиаббат вспомнил о пистолете-инъекторе, отяжелявшем правую полу его тоги. Быстро достал его. В обойме находилось еще четыре ампулы нейрозамедлителя. Оттянув рукав тоги выше локтя, приложил инъектор к месту своего первого укола и не задумываясь «выстрелил» в руку четырьмя уколами.
Теперь посмотрим, кто кого!
Отшвырнул своего «спасителя», как он думал, на пол и побежал… Рванулся что было сил с места в сторону…
Тога и вся остальная одежда вспыхнула на нем через секунду. Ничего не поняв, он продолжал бежать… Загорелась кожа и вся сползла с тела одним сплошным лоскутом… Потом плоть, по цепной молекулярной реакции неведомого испепеляющего нейроквантового огня… В последнем проблеске разума Калиаббату показалось, что он услышал какой-то надмирный голос, впервые в жизни, жизни фанатика, которой уже не было…
Ужасающая картина повергла и Дереша, и Муркока в шок.
Сняв с воздуха инъектор, Каспар Дереш пересчитал использованные ампулы в обойме, глянул на «парящие» тут же четки и стилет.
— Кажется, мы пришли слишком поздно, — сказал он Муркоку. — Нейроквантовое поле лишь усилило безумие этого ублюдка! Сколько таких фанатиков и убийц может оказаться у тех, кто носит проклятую тогу? Если каждый из них воспользуется нейрозамедлителем, взрыв Нектарной не понадобится! Натан, вы слышите меня?
— Мехди Гийяз не всегда был теократом, — ответил Муркок. — Но я согласен с вами, князь. Наш совет пошел на очень большой риск, отдав им препарат. Я спасал людей на Чистилище… Я с ужасом представляю другую картину… Что если бы уже тогда у лиловых оказался нейроквант…
— Беда в том, что мы с вами отрезаны от связи. Десант Гефестиана мог бы сейчас спасать этих людей в замке.
— У нас с вами, князь, есть почти два часа. Но если бы мы только могли включить реанимационные биоактиваторы…
— Я понимаю, — кивнул Каспар Дереш, с ужасом думая о том, что ему еще придется увидеть в родовом замке. Хорошо, что Делия теперь далеко. Вместе с ее счастливым отцом на острове Шантеклера.
— Что вы объявите своему народу, когда он узнает об этом кровавом пиршестве Калиаббата? — спросил Муркок неожиданно.
— Я объявлю о провале планов тех, кого здесь приняли как спасителей. Гефестиан и братство уже сейчас начнут сметать всю лиловую нечисть на орбите.
— А кланы? Кланы Поющей Нимфы, они не пожелают вас смести в свою очередь?
— Трудный вопрос вы задаете, Натан! Но заговор против клана Дерешей непременно будет освещен со всеми подробностями, это я обещаю.
— Еще трудней вопрос, хотите? — Натан Муркок пристально посмотрел на Каспара.
— О чем вы?
— В моем походном ранце три по пять комплектов инъекторов с нейрозамедлителем. В каждом по пять ампул…
— И что же?
— Сами выберете, кого из жертв Калиаббата вы хотели бы спасти?
— Что значит хотел бы? Разве эти люди не мертвы?
— Я же не зря спросил о биоактиваторах. Они есть в замке, князь?