Англия и Уэльс. Прогулки по Британии
Шрифт:
Я преодолел приличное расстояние. Где-то впереди высилась вершина, бросая мне вызов. Становилось все холоднее.
За скалой, на которой пообещал себе отдохнуть, я увидел двух лежащих на спинах амазонок, блондинку и брюнетку. На блондинке был приличный твидовый костюм, на брюнетке — неприличные шорты цвета хаки. Подле них валялись совершенно им не подходящие огромные рюкзаки. Они сели и инстинктивно поправили волосы, потом вспомнили, что они альпинистки, помедлили и улыбнулись.
— Господи! — воскликнул я. — Ну и гора!
Они выглядели смущенными, и я понял, что они живут в каком-то симпатичном пригороде.
— Вы
— Да, я читала, — ответила брюнетка. — Она потрясающая.
— «Прежде чем боги, творцы богов, сошли в подземный чертог, — процитировал я, — Белую Лошадь на склоне холма кто-то вырезать смог».
— А дальше как? — спросила девушка, наморщив лоб.
— А дальше так: «Прежде чем боги, творцы богов, пили нектар на заре, / Белая Лошадь на склоне холма искрилась, как в серебре. / Сотни, сотни и сотни лет повсюду росла трава, / И Белая Лошадь, в войну и в мир, взирала на острова».
— Да, разве не потрясающе? — сказала брюнетка, в то время как ее подруга блондинка ела шоколад, приняв меня, по всей видимости, за сумасшедшего.
— Никто не может забраться на гору без «Баллады о Белой Лошади».
— Да ведь у вас-то ее при себе нет, — заметила брюнетка.
— Она у меня в голове.
— О, это потрясающе. Прочтите еще.
Я читал, пока не заметил, что блондинка начала выказывать признаки нетерпения.
Интересно встречать людей на горе, не менее интересно встречать их в густом тумане или на корабле. Я подумал, что неплохо бы написать рассказ о человеке, встретившемся на горе с девушкой и решившем, что она само совершенство, а позднее — увидевшем ее в долине среди других человеческих созданий.
— Для Сноудона день просто замечательный, — сказала блондинка.
— Потрясающий, — сказала брюнетка.
— Вы знаете Мосли? — неожиданно спросила блондинка.
— Освальда? [70] — осведомился я.
— Нет. Бирмингем, — сказала она.
— А, Мосли, Бирмингем, — протянул я. — Я знал этот район, прежде чем вы появились на свет. Возможно, проходил мимо вашей коляски.
— Сколько вам лет? — спросила блондинка.
70
О. Мосли (1896—1980) — английский политик, основатель Британского союза фашистов.
— Почти сорок, — гордо ответил я.
— А мне восемнадцать.
— Выглядите вы намного старше; можно сказать, карга.
— Потрясающе, Джоан, — сказала брюнетка. — Я теперь буду называть тебя каргой!
Вот так по-дурацки мы флиртовали на склоне Сноудона, глядя на тени облаков, что скользили по далекой земле. Женщины умеют лежать необычайно грациозно. Тигры и леопарды тоже обладают такой способностью, все их движения красивы. И неожиданная красота женщин в мгновения, о которых они не подозревают, намного притягательнее, чем миллион подстроенных уловок, не дотягивающих до этой высоты. Я думал о художнике, который мог бы написать этих девушек: крепкие ноги, загорелые руки, ясные глаза, светлые и темные волосы, раздуваемые ветром, и все на фоне высоких голых скал. Лошадей здесь не было, не то Альфред Маннингc хорошо бы передал ощущение, сумел бы схватить игру света, яркость утра и контраст между смеющейся юностью и вечным спокойствием гор.
Девушки
— Это было совершенно потрясающе, — сказала брюнетка. Она встала и оглянулась на Сноудон. Я бы хотел, чтобы женщины оставили шорты футболистам и этим тощим изможденным мужчинам с волосатыми ногами, что бродят по городским улицам.
— Облака идут! — сказала она.
Я вскочил и попрощался. Они помахали мне рукой. Как приятно, когда тебе машут женщины, пусть даже незнакомые!
Тропа поднялась и, изогнувшись змеей, поползла по каменной осыпи. В воздухе я чувствовал жестокость высокогорья. Это ощущение всегда приходит к человеку, когда он в горах один. Через полчаса волосы и лицо покрылись холодной влагой: меня задел край рваного облака. С моря его потянуло к вершине Сноудона. Так магнит притягивает к себе железо. Облако мешало подниматься по тропе, в некоторых местах отмеченной маленькими каменными пирамидками. Наконец я добрался до развилки, свернул налево и по холодному воздуху и смутному ощущению пустоты понял, что я почти дошел до цели. Туман стал гуще.
Внезапно я различил человеческий силуэт. Серая фигура при моем приближении превратилась в пожилую женщину с красным носом. Она держала над собой открытый зонтик. Что за странное зрелище на вершине Сноудона! Компания ведьм удивила бы меня меньше; визжащие фурии были бы здесь уместнее, чем солидная матрона с зонтиком. Возле женщины с зонтом я увидел группу дрожащих мужчин и женщин, жалких и несчастных. Они приехали сюда на поезде.
На вершине Сноудона стояла деревянная хижина. Я вошел внутрь. Люди толпились у гостеприимной плиты, пили горячий кофе. Я заметил кондуктора.
— Скоро уйдет облако?
— Сегодня вы ничего не увидите, — ответил он. — Панорамы точно не дождетесь.
Снаружи плыл густой туман, ветер, мрачно завывая, перекидывался через вершину. Маленький мужчина притопывал ногами и болтал руками, словно замерзший извозчик. На нем было тонкое серое пальто и шляпа. На очках собралась влага.
— Черт! — сказал он раздраженно. — Дуба можно дать от холода.
Мне захотелось рассмеяться: он был таким нелепым.
— Можете взять ее себе, — сказал он внезапно.
— Что взять? — удивился я.
Он взмахнул рукой.
— Всю эту чертову гору — Сноудон. Она ваша. Берите.
Почти всхлипнув, он обернулся к кондуктору и спросил, когда поезд пойдет обратно.
Все происходящее напоминало ночной кошмар. Из тумана возникали странные фигуры. Я разглядел пожилого священника. Лицо у него было встревоженное. Если он верил в существование небес, то сейчас был как никогда близко к ним, но тем не менее выглядел страшно несчастным. Еще я увидел старую женщину, хрупкую и слабую. Она и ста ярдов не смогла бы подняться самостоятельно. Сейчас она стояла на вершине монстра, окутанная облаком, и растерянно моргала. Видел я и молодого человека из северной страны. По всей видимости, он воспринимал это восхождение как замечательное приключение. Все, что он говорил, сопровождалось взрывами визгливого женского смеха.