Англия и Уэльс. Прогулки по Британии
Шрифт:
— А теперь что-нибудь по-английски! Пожалуйста!
Они запели, вот только в песне, кроме слов, не было ничего английского. Ни зеленой деревенской лужайки, ни веселых пьяниц в кабаке. Они пели религиозно! И я понял, что пение в Уэльсе — духовное действо, нечто вроде молитвы.
— Хотите, споем по-итальянски?
И шахтеры, встречающиеся в деревенском клубе по воскресеньям, затянули под руководством дирижерской палочки чрезвычайно трудный хорал на итальянском языке!
(Да, подумал я, англичане никогда бы не подумали, что шахтеры Уэльса проводят таким образом свой воскресный день!)
Валлийцы — живой, темпераментный народ. Шахтерский хор так же типичен для Уэльса, как типична игра в крикет на английской лужайке. Я снова почувствовал собственную чужеродность, как тогда, в Карнарвоне, где большинство людей
— Когда у меня плохое настроение, я пою, — сказал мне один валлиец. — Правда, от песни становится еще тяжелее. Если встречаю троих или четверых приятелей, начинаю петь вместе с ними, и скоро настроение улучшается. Я на время забываю о своих неприятностях.
Я вышел из деревенского клуба со странным ощущением: в валлийских шахтерах есть нечто, способное поднять их из темноты забоя в высоты, не слишком удаленные от рая.
Как-то вечером я стоял на монмутширском холме и смотрел в сторону Уэльса. Мне было жаль покидать эту дружелюбную страну, и в голове промелькнула тысяча воспоминаний; некоторые из них я изложил в этой книге, другие, отложившиеся в дальних уголках сознания, пришли ко мне, когда я смотрел на речную долину. Вечерняя мгла легла на нее, словно серый дым.
Я вспомнил озеро, гору и долину, берег реки и лес, соленые озера западного побережья и высокие скалы юга, на которые накатывают высокие морские волны. Вспоминал замки, тихие древние города, деревушки с их обитателями, спокойными и дружелюбными. Словом, все хорошее и счастливое, что встречается нам во время путешествий, вспоминается, когда готовишься покинуть страну, по которой бродил как турист.
Уэльс — красивая и романтическая страна. Все, что в ней есть замечательного, досталось ей благодаря смелости и предприимчивости ее народа. Валлийцы, как истинные кельты, являют собой странную смесь идеализма и материализма, отваги и осторожности, тщеславия и униженности. Они темпераментны и чувствительны, страстны, и эта страсть почти римская по духу. На их сознание повлиял древний язык, и они, хотя могут говорить по-английски, думают по-валлийски. И у них есть такие мысли, которые не выразить английскими словами. Валлийцы, возможно, изменились меньше других народов, живущих на Британских островах. Если бы живший во втором веке римский колониальный чиновник перенесся вдруг в Сноудонию, он, несомненно, принял бы сегодняшних горцев за бриттов своего времени.
Горы встают преградой на пути перемен. В каких бы горах ни оказались, вы всегда наткнетесь на старые воспоминания, верования, привычки, не меняющиеся на протяжении столетий. Когда я вспоминаю Уэльс, перед мысленным взором встают горы — освещенные солнцем, в утреннем тумане, нещадно поливаемые дождем, зловещие невидимки. Мистические и поэтические свойства Уэльса появились и проявились благодаря меняющемуся настрою гор, ибо ни один человек не может, проживая на этих вершинах, не думать о Боге…
Сгустились сумерки. Я слышал привычные звуки, доносившиеся с ферм: лай собак, мычание коров, идущих с пастбища.
На Уэльс надвигалась ночь, крадучись спускаясь с отдаленных гор Сноудонии в деревушки. Погас день на острове Бардси, призрачные тени собирались в сотнях разрушенных крепостей, а в гладких глубинах каровых озер загорались первые звезды.
Миссис Эванс зажгла масляную лампу в маленькой кухне со сланцевым полом. Мистер Эванс, стоя на пороге, глянул в сторону Арениг-Фаур и сказал, что завтра будет хороший день, а два валлийских солдата смотрели с каминной полки в комнату, за которую — теоретически — они погибли. В другой долине шахтер отправился на ночную смену, шагал к забою по крутой тропе между мрачными домами. А может, вынул свою зеленую рудничную лампу и стоит среди бледнолицых мужчин, пахнущих угольной пылью, дожидаясь, когда из темных глубин земли вынырнет мокрая клеть. В городке, примостившемся в тени высокой горы, археолог из Лланбериса пишет с почти чувственным удовольствием ученую статью о друидах; в Карнарвоне служащий замка, сняв форму и поставив палку в угол комнаты, на один вечер освобождается от воспоминаний о первом английском принце Уэльса. Рыболовный флот Милфорда пускает дым из труб к ночным звездам; небо над Лланелли стало оранжевым от пламени печей, свежий ветер носится над обширными песками Хланхридиана.
Прощайте.
Я
Фотографии