Англия и Уэльс. Прогулки по Британии
Шрифт:
Священник рассказывал мне о своих односельчанах, об их полях, о хозяине поместья — бедном, как церковная мышь, но привязанном к своей земле. Наверняка он был бы счастлив познакомиться со мной, но, к сожалению, сейчас в отъезде — залечивает наследственное заболевание на курорте. Он — человек старой закалки, обожает свою землю и не хочет даже слышать о ее продаже. О каком праве первородства он мог бы говорить, если бы продал свои наследственные земли? Ведь это все равно, что продать родную мать… не правда ли, сэр?
— Думаю, когда он умрет, — вздохнул священник, — землю все равно придется продать, чтобы оплатить похоронные издержки, и тогда…
Он не закончил фразы.
— Наверное, — продолжал старик, — я прожил слишком долго в старой Англии, чтобы принимать
Мы вышли в сад и увидели, что луна уже взошла.
Над лесом и полями царила воскресная тишина. Ее нарушало лишь пение птиц и назойливое жужжание насекомых. Затем начали звонить церковные колокола.
Маленькая церквушка была заполнена снопами пшеницы. Корзины с яблоками — вымытыми и словно отполированными, к тому же подобранными по цвету и размеру — стояли вдоль алтарной загородки. На пустых скамьях был расставлен золотистый овес. В церкви витал запах спелого зерна и фруктов. Кто-то — может, специально, а может, и по случаю — вложил букет полевых цветов в каменные руки сэра Жерве. Он лежал там в рыцарских доспехах, с мечом под боком и с этим наивным подношением родной земли, призванном согреть его душу в том норманнском раю, где она пребывала.
С самого утра в церковь шли прихожане — женщины в черных платьях, мужчины в неудобных воротничках, — пока здание не заполнилось людьми с покрасневшими, загрубевшими от работы в поле руками. Дети жадно поглядывали в сторону выставленных яблок и перешептывались между собой.
Старый священник поднялся на кафедру и начал читать проповедь. Он говорил своей пастве об урожае и о Господе, даровавшем этот урожай. И смотрел на людей — переводил взгляд с одного на другого, — пока говорил. Его мудрые глаза видели все грехи этих людей, как и грехи их отцов. Видели и прощали. Может, именно это знание и даровало ему любовь к своим прихожанам. Слушая его проповедь, я заметил легкую перемену: когда он говорил с односельчанами, в его речи появлялся легкий деревенский акцент. Это помогло мне понять, насколько хорошо он знает свой народ. Тем временем маленький орган заиграл религиозный гимн урожаю:
В день жатвы, в день благодаренья Мы все предстали пред Тобой! Прими сердец и уст хваленье, Творец наш и Отец благой! За то, что нас создал премудро, Нам мир прекрасный подарил, За то, что с нами Ты — повсюду, Господь, Тебя благодарим! За то, что сеем мы с Тобою, Заботливо растим плоды, ЗаГимн смолк. Церковь опустела. Полуденное солнце изливало свои лучи на старых мертвых Джоселинов; позади погребальной галереи красовалась картина урожая в норманнской рамке. Щедрая земля несла своих детей, и над полями царила та самая улыбка, с которой мать взирает на дитя у своей груди.
Я прошел на церковное кладбище, где позеленевшие камни, накренившись, опирались один на другой. Наклонившись, я зачерпнул пригоршню земли и почувствовал, как она сыплется, убегая у меня между пальцами. Глядя на эту землю, я подумал, что пока существуют английские поля — одно рядом с другим, — в мире останется нечто, что мы любим. И будем любить всегда.
— Ну, вот и все, — улыбнулся священник, шагая со мной рядом по тисовой аллее, — боюсь, больше мне нечего вам показать. Это все, что у нас есть.
— У вас есть Англия, — ответил я.
ОТКРЫТИЕ УЭЛЬСА
Перевод с английского Н. Омельянович
Перевод стихов, за исключением особо оговоренных случаев, М. Башкатова
Вступление
Эта книга написана во время долгого путешествия по Уэльсу. В ней нашли отражение впечатления приезжего от Уэльса и уэльсцев. Не стану притворяться и уверять, что работа далась мне легко: уэльсцы — не те люди, что раскрывают душу чужаку.
В отличие от Ирландии, Уэльс не отделен от своей могущественной соседки морем, а в отличие от Шотландии, его Приграничье — не Шевиот-Хиллс [56] ; но, несмотря на это, уэльсцы умудрились сохранить и свой язык, и свою индивидуальность. Иностранец, которому нравится самобытность, отдаст должное жизнеспособности и силе самой маленькой из четырех наций, проживающих на Британских островах.
56
Низкогорье в Великобритании между Южно-Шотландской возвышенностью и Пенинскими горами. — Здесь и далее примеч. ред.
В большинстве книг, написанных об Уэльсе, говорится, что это страна, которую можно посмотреть, но невозможно понять. Авторы повествуют о Северном Уэльсе, о его красотах, но при этом не упоминают черного Юга. Здесь люди зарабатывают себе на жизнь в некогда прекрасных долинах, безвозвратно изуродованных полуторавековой добычей угля.
Я поступил по-другому: черным долинам Юга я уделил столько же внимания, сколько и зеленым долинам Севера. Поднимался на Сноудон и с не меньшим интересом спускался в угольные шахты. Если то, что я написал, заставит путешественников отклониться от проторенных дорог Северного Уэльса и углубиться в шахтерские долины Юга, буду считать, что свою задачу выполнил.
Во время моего путешествия в Бангоре проходил Айстедвод. В Бангор я заезжал в мае, но ради Айстедвода вернулся в августе. О своих впечатлениях от праздника написал в пятой главе, не стал отделываться сноской в послесловии.
Хочу поблагодарить дружелюбных валлийских мужчин и женщин Севера и Юга: они помогали мне и гостеприимно приглашали в свои дома. Не забуду их доброту, острый ум, чувство юмора и прекрасные голоса.
I MAIR sy’n caru Cymru