Англия и Уэльс. Прогулки по Британии

Мортон Генри Воллам

Престарелые полковники-ревматики и их страдающие ишиасом супруги уморительно подгребали под себя зеленую воду, а молодые мужчины и женщины в расцвете сил и здоровья громко смеялись. Лечебница казалась им забавным приключением.

Я оделся, вытряхнул соль из волос и ушей и выехал в Ладлоу.

3

Я ехал по прекрасной земле, мимо наполовину деревянных, наполовину каменных домов, мимо фруктовых садов, покатых холмов, зеленых лугов и очаровательных речек. Мысли снова вернулись к Уэльсу.

Первое, что нужно понять в отношении валлийцев, — что на самом деле никакие они не валлийцы. Они — настоящие бритты. Полагаю, что в любой стране, подвергшейся вторжению,

вы найдете старые расы, ютящиеся в горах, в то время как на пахотных землях живут более молодые и сильные народы. Сильные племена, разумеется, теснят прежних хозяев. Так произошло и в Англии: сначала местное население пятьсот лет находилось под пятой римлян, потом бриттов постепенно, волна за волной, сгоняли со своих мест германские племена.

После ухода римских легионов бриттам достались обустроенные города, которые они не могли защитить. Агрессивные саксы погнали бриттов на запад в горы, на север к Стратклайду и на юг в Корнуолл.

Саксы обладали непоколебимой уверенностью в собственном превосходстве (в которой некоторые историки видят истоки английского привилегированного закрытого учебного заведения). Выражалось это, например, в том, что каждый человек, язык которого они не понимали, назывался «чужестранцем». Почти такую же нетерпимость выказывают ныне старые девы и отставные чиновники: приезжая за границу, они верят, что, если будут говорить по-английски громко и отчетливо, их непременно поймут.

Слово «валлиец», которым саксы назвали бриттов, после того как забрали их земли, в переводе с древнего языка — «чужестранец». Семантика слова прослеживается в немецком глаголе w"alschen, означающем «нести чушь». Где бы ни оседали самодовольные тевтоны, тут же называли настоящих хозяев захваченной ими земли уэльсцами (Welshmen) или иностранцами! Они и Италию назвали Walshland; болгар — Wlochi, саму Болгарию — Wallachia, а кельтов из Фландрии — Waloons. Все эти слова произошли от одного и того же корня и основаны на убеждении, что завоеватели-саксы считали себя единственным народом, говорящим на правильном языке.

Бритты долгое время не принимали слово Welsh, потому что знали — никакие они не иностранцы и не чужаки. (Если бы кто-нибудь назвал короля Артура «чужестранцем», ему бы не поздоровилось.) Собираясь вместе в горах, они называли себя кимрами (Cymry), то есть «товарищами». И горы свои назвали Кембрийскими, что значит: «горы своей земли».

Короче говоря, вы чувствуете надменность захватчиков и патриотизм людей, мечтавших вернуть то, что у них отняли.

4

Под вечер солнечного дня городок Ладлоу похож на часового, спящего на посту. Хочется закричать «караул», чтобы разбудить улицы. На ум приходит Бервик-на-Твиде, еще один пограничный город: он спал, приоткрыв глаз, чтобы вовремя увидеть врага.

По главной улице идет овчар, погоняя неторопливую серую шерстяную волну. Шропширский парень оседлал тяжеловоза-шайра, и лошадь несет его из полей, тяжело цокая по мостовой. Мужчины в бриджах, сохраняющие то немногое, что осталось от Англии восемнадцатого века, обсуждают рост зерновых, приплод овец и цены на животных. В таких городах, как Ладлоу, заметны здравомыслие и солидность, так что в наш переходный, неуверенный век, когда старые верования умирают, а новые еще не родились, человек чувствует, что в мире сохранилось что-то сильное, древнее, то, что нужно ценить. В таких городах корни Англии. Ты идешь по спокойным, достойным маленьким улочкам с чувством, что, какая бы беда ни пришла на острова, эти торговые города перенесут ее без ущерба. Вульгарность и поверхностность, подтачивающие большие города, незнакомы мелким английским поселениям, таким как Ладлоу. Большие города умирают,

исчезают, превращаются в бесформенные груды, люди отыскивают в них монеты и черепки, но деревни и городки живут вечно.

Я покинул главную улицу и направился к замку на зеленом холме. Перешел через сухой ров и оказался во дворе, поросшем травой. Высоко над головой вздымались башни и зубчатые стены самой большой крепости валлийской Марки. В круглой часовне росли мелкие цветы, на оружейном складе вымахал здоровенный папоротник. Я забрался на смотровую площадку, заглянул в бойницы. Увидел вдали синие горы Уэльса.

Окна замка Ладлоу до сих пор глядят на Уэльс, будто ожидая нападения со стороны гор. Двор и огромные стены без крыш, даже в полуразрушенном состоянии, словно чего-то ожидают. Когда в Англии жить стало легче и безопаснее, люди принялись строить дома, а не замки. Ярость средневековья утихла и наконец умерла, а длинная цепь замков отделила Англию от Уэльса. Буйные и своекорыстные «лорды Марки» были в своих замках независимыми монархами с собственной армией. Они обедали, положив рядом с собою мечи, в то время как англичане сидели за столом в шелковых халатах. Англия растила хлеб и разводила овец, а валлийская граница щетинилась копьями. Часовые расхаживали по крепостным стенам замков наподобие Ладлоу, смотрели по ночам в сторону уэльских гор, вслушивались, не крадется ли кто в темноте, вглядывались, не блеснет ли меч.

Какой же мужественной, но безнадежной была долгая борьба валлийских кланов против англо-норманнов! Их враги не были отрезаны морем от подкрепления, как бароны Ирландии. Из Честера и Бристоля флоты сторожили устья валлийских рек. Подобно шахматистам, «лорды Марки» продвинули свои замки в Уэльс, а валлийцы отступили в горы. Невероятное, должно быть, было это место, Приграничье! Валлийские принцы засели в горах. С ненавистью людей, лишившихся собственности, смотрели они на захватчиков. Мечтали о возвращении земель. Хотели собрать народ и повести его в землю отцов.

И где бы «лорды Марки» ни строили свои замки, вокруг вырастали маленькие города. Саксы, норманны и кельты жили совместно под защитой цитадели. Интересно, много ли валлийских шпионов работало там под видом прислуги, а ночью выбиралось, чтобы послать донесение вождю в отдаленное болото? Долгие годы длилась борьба между кельтами и англо-норманнами — между феодализмом и централизованным правлением, с одной стороны, и романтичным трайбализмом — с другой. В Шотландии та же борьба закончилась на поле Куллодена [61] , а в Ирландии завершилась — по крайней мере официально — установлением ирландского свободного государства.

61

Селение в Северной Шотландии, у которого 16 апреля 1776 г. англичане разгромили Карла-Эдуарда Стюарта, шотландского претендента на трон.

Одно время в замках среди гор и долин валлийской Марки проживали в своих замках сто сорок три лорда. Казалось, время остановилось. Англия в век Плантагенетов училась искусству мира и развивала сельское хозяйство и промышленность. Уэльс по-прежнему был преисполнен норманнского духа. Можно представить, скольким молодым людям наскучила пресная жизнь английского поместья. На валлийскую Марку они смотрели как на последний уголок романтики, а потому седлали коней, брали в руки дедушкин меч и отправлялись на поиски рыцарских приключений. Должно быть, это единственный период нашей истории, когда человеку удавалось повернуть жизнь в прошлое и выяснить, действительно ли «доброе старое время» и в самом деле было таким хорошим!