Англия изнутри: записки нелегала
Шрифт:
И действительно, все малазийцы, получив зарплату, тут же выехали. Одни уехали на своих машинах, подвозя других, остальные вызвали такси, но никто из них не остался. Это был сильный поступок.
— Красавцы, — прокомментировал я, — вот как с ними нужно.
— Ну и что они кому доказали? — удивился Юра, — Ничего у нас не изменится, а они только потеряли работу.
Но на какое-то время у нас много чего изменилось. Хотя все считали, что для фермера это так, пыль. Но с малазийцами не та история. Они
К тому же для феодала, каким он и его жена себя считали, потеря трети рабочей силы в разгар сезона это слишком. Попробуй набрать на их место людей. Я видел, по сколько человек привозили с Лондона на ферму, от силы 10 человек в неделю, а так, 5–6.
Супервайзеры наши немного поутихли, может Мария шепнула пару слов. Да и между собой видно прикинули, что если малазиец, который в 2 раза меньше поляка поднял на него ящик, так сказать. То, что с ним может сделать спортивный Юра, Володя, или я, например, если они нас доведут.
Может еще появился страх другого рода, в первом случае уехал весь этнос. Вдруг такое повториться, а украинцев на ферме было человек 30 вместе со студентами. Если бы мы все собрались и уехали, теоретически это было возможно, но практически нет, до сплоченности малазийцев нам было очень далеко. На ферме реально некому было бы собирать клубнику. Тот мусор, который собирали бы поляки, и литовцы им можно было кормить только свиней. Те несколько человек из них, которые собирали качество, я не беру в пример, их было мало и в общей массе они бы ничего не решали. В этом случае Нил мог бы другими глазами посмотреть на свою жену. Мол, что за родственничков ты тут приютила и к чему меня привела?!
Может это, может что-то еще, но атмосфера на ферме изменилась. Не на долго, но недели 3 мы работали в приятной обстановке.
Потом к нам приехало еще немного поляков, литовцев, самой клубники стало меньше и все вернулось на круги своя.
Мы периодически собирались у белорусов на выходных, кроме этого общались с украинскими студентами, литовскими. Как обычно бывает среди любой нации, есть те, с кем общаться не хочется, а есть те, с которыми даже интересно.
С Римасом мы общались довольно часто, по возрасту мы были примерно одинаковы, и хотя нередко мы с ним спорили по разным причинам, но все же на ферме это можно было назвать дружбой.
Один раз, когда мы сидели в его караване и пили пиво, то он меня попросил:
— Завтра мы поедем в город, ты поможешь мне отправить заказное письмо? Я хочу выслать своим немного денег.
— Только посылайте заказное со страховкой, — предупредил
— Да, понял я, ты это уже раз 10 говорил.
— Вы литовцы, народ недалекий, поэтому я и повторяю.
— Ты блин, белорус, сам ты недалекий!
На следующий день, когда мы выехали в город, я зашел с Римасом на почту.
— Я хочу отправить письмо, — сказал я по-английски.
— Давайте, — сказала девушка.
— Только я его хочу застраховать.
— Как застраховать?
— На полторы тысячи фунтов.
— Что?!
— Мы хотим послать письмо с уведомлением, — повторил я.
— Я поняла, но как его застраховать?
Теперь потерялся я.
— Застраховать письмо с уведомлением.
— А мы это не можем сделать, — девушка немного замялась, — сейчас, подождите минутку.
Она отошла к другой женщине и начала ей объяснять, что мы пришли послать письмо с уведомлением, да еще хотим его застраховать.
Женщина встала и подошла к стеклу.
— Чем я могу вам помочь?
— Мы хотим послать письмо.
— Да.
— И застраховать его.
— Не понимаю.
— Письмо, деньги, мы хотим застраховать его.
— В письме вы шлете деньги?!
— Нет, там важный документ и мы хотим застраховать его, чтобы его не открыли.
— Простите, я не понимаю вас, — ответила она, — что вы хотите?
— Послать письмо и застраховать его, — повторил я.
— Мы можем послать письмо, — кивнула женщина.
— Что такое? — спросил Римас.
— Не знаю, или я говорю неправильно, или они дубля не отбивают.
Женщина наклеила на конверт марку и попросила несколько фунтов за пересылку.
Римас посмотрел на марку на конверте и кивнул:
— Похоже, что оно, такое было и у Володи, ты сказал, что застраховать надо на полторы тысячи фунтов?
— Сказал, ты же слышал.
— Тогда нормально, — он заплатил и мы, получив корешок, вышли.
— Спасибо, — поблагодарил меня Римас, — я сегодня позвоню матери, пусть ожидает, через неделю должно прийти к ним.
— Сколько ты послал?
— Одну тысячу двести фунтов, весь свой долг с процентами еще.
— За сколько ты насобирал их?
— За полтора месяца.
— Немало.
— Зато теперь я свободен, могу работать на себя.
Радость Римаса прошла, да и моя тоже, когда Володя посмотрел в корешок, который дали ему в руки.
— Б… ть, Римас, я тебе что говорил?!
— Что не так?
— Где денежное возмещение? Ты видишь, где графа деньги, у тебя прочерк. Твое письмо ничем не покрыто, оно просто заказное, в случае его потери, тебе могут выплатить максимум фунтов 200. Ну, ты и литовец, мать твою, сколько раз я тебе показывал?