Англия изнутри: записки нелегала
Шрифт:
— Клубника ей не нравится, я ей показываю, что есть хуже ящики, которые засчитаны.
— Ты не спорь с нами, одни уже доспорились, сказали тебе, значит иди и делай. Мы здесь решаем, какую клубнику принять, от какой отказаться. Понял?
— Понял.
— Тогда иди на поле.
Вечером белорусы смеялись.
— Саня, к тебе Анна клеится просто, ты впарь ее и все будет у тебя классно, — советовал Володя, — может караван другой дадут, там горячая вода, душ, туалет, все условия.
— Нас может она не
— Конечно, — добавил Юра, — с бабой здесь проблема, а у тебя будет в высших так сказать чинах.
— Так, блин, закройтесь, хотите ее трахнуть, флаг вам в руки.
Они начали смеяться.
— Ну, я полных не люблю, — заметил Володя, — да и страшненькая она немного.
— Не много?! — вмешался Римас, — Да это блин свиноматка из свинофермы, ее трахнешь, так потом всю жизнь будешь хрюкать.
— Да они ее сами хотят, — сказал я, — а она на них не ведется. Вот их и бесит это.
Это были шутки, но в действительности что-то надо было делать. Изменить ситуацию можно было тем способом, который и описали белорусы, эта Анна действительно положила на меня свой глаз. Переспи я с ней, на этой ферме для меня многое бы поменялось. Но я бы на это не пошел, ни при каком раскладе, на крайний случай уехал бы в Лондон, благо денег уже было нормально, чтобы прожить там недели 2. И я стал думать, как сделать так, чтобы я стал сверху.
Каждое утро я себе говорил: вы меня все равно не сломаете.
И я нашел выход, даже ценою потери денег.
Я стал собирать только качественную клубнику, поля подчищать так, что можно было комиссии водить. При этом я не заискивал перед ними, им не улыбался, не показывал, что я считаю их отличными парнями и девчатами.
Теперь я спорил конкретно.
Анна осмотрела мой ящик досконально и выбросила всего несколько клубник.
— Иди, добирай.
Я быстро перекинул из двух соседних пинеток клубнику и показал ей на ящик.
— Так нормально.
— Я тебе сказала, иди, добирай!
Я подошел ближе к другим ящикам, уже принятым супервайзерами.
— Здесь, во-первых, не качественная клубника, во-вторых, они даже до верха не достают в отличие от моего ящика.
— Что такое? — спросил, подходя, литовец.
— Ей клубника моя не нравится, сравни, например, с этим ящиком.
Он посмотрел на ящик мой и тот, что я указывал.
— Если Анна говорит, ты должен делать.
— Может мне Нилу понести эти два ящика и спросить у него, чей должен быть принят? — неожиданно спросил я у Йонеса, глядя на него.
Литовец потупился, засчитал мне ящик и сказал:
— Ты не пугай меня!
— А ты правильно выполняй свою работу, — я взял новый ящик и прошел мимо Анны.
Это была моя первая победа, и в душе я ликовал.
Темп был мной безусловно потерян, я собирал на 30 % меньше чем остальные,
Недели через 2 Римас сообщил мне, что Йонес и Юрек, совместно с Анной хотят мне создать такие условия на поле, чтобы я уехал подобно малазийцам. Если, мол, не получится на поле, то они все равно что-то придумают. Поскольку так себя вести нельзя, ведь я для них был как красная тряпка для быка, к тому же, глядя на мои действия, борзеть с ними начинали и другие. А потеря авторитета для начальства это хуже их смерти физической, поэтому они втроем и затаились.
Так уж вышло, что через несколько дней, после того как Римас мне об этом сообщил мы с группой украинских студентов собирали клубнику в теплицах. Коля, Лиля и Валера заняли по своему ряду, и мы шли недалеко друг от друга. Поскольку я был старше и обладал какими-то знаниями об Англии, я был им интересен, они слушали о Лондоне взахлеб, если конечно у нас было время, и я мог им что-то рассказать.
В этот раз Коля задавал вопросы обо мне, а поскольку я следовал легенде, как советовал Стас, то рассказывал я о том, как в Англии сдаются в хоум офис. Точно я этого не знал, тот, кто сдавался, наверняка бы вычислил меня сразу, но студенты то не знали. Поэтому я начал им рассказывать то, что слышал от других.
В разгар нашего разговора к нам тихо, и якобы незаметно, присоединился польский супервайзер Юрек. Он сел позади Лили и копошился в кустах клубники, проверяя ряд. Студенты, слушавшие меня внимательно, не заметили его, а я увидел, но не подал виду.
Поляк немного понимал по-русски, поэтому основную суть он схватывал, к тому же я стал говорить медленнее и четко выговаривать слова.
— После того как тебе спустя полгода выдают айди, ты можешь работать в любом месте, — говорил я.
— Даже за пределами Англии? — спросил Коля.
— Нет, имеется в виду только Англия.
— А если бы тебя поймали, когда ты не мог работать, отправили бы домой?
— Не факт, у меня же в Лондоне есть адвокат, мне его дало правительство, бесплатно, думаю, он бы помог мне решить мой вопрос.
— Значит, ты в любой момент можешь к нему обратиться?
— Конечно, я то свои права здесь знаю, например, я работаю, и работодатель не создает мне тех условий, которые должен, я вполне могу обратиться к своему адвокату, и он решит этот вопрос без всяких проблем.
— Так поэтому ты себя так ведешь с супервайзерами?
— Конечно, они, я думаю, понимают, что на их стороне хозяин, а на моей закон, который будет защищать мой адвокат. Кроме того, я знаю о них некоторые нюансы, что стоит мне сделать звонок куда надо, они поедут домой.