Английская Утопия
Шрифт:
Значительное место в «Океании» занимают речи в сенате и различные подробные проекты, не представляющие теперь большого интереса. Некоторые из них носят фантастический характер, как, например, явно несерьезное предложение населить Панопею (Ирландию) евреями, для которых она должна была сделаться новой родиной. Другие, наоборот, имели вполне практический смысл, как, например, организация Народной армии. Лишь немногие утопии привлекли к себе столько непосредственного внимания, как «Океания». Вокруг нее возникла огромная памфлетная литература, выступавшая за и против, а в последние годы Республики образовалась целая партия, члены которой вербовались главным образом среди сторонников светского крыла республиканцев. Из последователей Гаррингтона и его ближайших соратников можно назвать Генри Невиля, Генри Мартена, Олджернона Сиднея и Джона Уайлдмэна, прежнего лидера левеллеров. В парламенте, собравшемся в январе 1659 года, было не
В том же году Гаррингтон основал «Рота-клуб» [49] , вероятно первое в Англии собрание для политических прений. «Рота-клуб» был учрежден в строгом соответствии с принципами Океании. Этот клуб представлял удобную трибуну для совершенно свободных выступлений, и многие наиболее видные люди того времени принимали участие в его заседаниях в качестве членов или посетителей.
После Реставрации «Рота-клуб», как и другие формы республиканской деятельности, был запрещен, и Гаррингтон, Уайлдмэн и другие были заключены в тюрьму. Впоследствии Гаррингтона выпустили, но здоровье его оказалось подорванным суровыми условиями заключения и, как рассказывает Толанд, слишком большими дозами гвайяковой смолы, предписанной ему для лечения цынги. В последние годы жизни им овладело своего рода помешательство.
49
Недолговечный «Рота-клуб» был основан Гаррингтоном с целью содействовать осуществлению своих планов постоянного по очередного (путем ротации) изменения состава исполнительных и законодательных государственных органов. — Прим. ред.
«Его глубоко тревожило навязчивое представление, что его испарина обращается в мух и иногда в пчел».
Но за исключением этого он был в полном уме и жил спокойно в деревне до своей смерти, последовавшей в 1677 году.
После Реставрации политическое влияние «Океании» в Англии пришло к концу, но в американской и французской революциях, когда внимание вновь было устремлено на выработку конституций, оно стало опять проявляться. В числе других восторженных поклонников произведения Гаррингтона в Америке были Джон Адамс и Джеймс Отис, и конституция штата Массачусетс воплотила в себе столько его идей, что было официально выдвинуто предложение переименовать штат, назвав его Океанией. Влияние гаррингтоновских идей прослеживается в первых конституциях Каролины, Пенсильвании и Нью-Джерси, и горячая пропаганда Адамса в пользу введения двух палат в конгрессе Соединенных Штатов представляет их отражение.
Во Франции аббат Сийес включил в выработанную им конституцию, принятую в 1800 году, некоторые из наиболее важных предложений Гаррингтона, в частности разделение законодательной власти между двумя палатами, из которых одна вырабатывает предложения, а другая принимает решения. План не оправдал ожиданий, так как вторая палата превратилась в формальную инстанцию, лишь ратифицировавшую решения, принятые в другом месте, а также и потому, что, как всегда, логика развития буржуазной революции таила в себе слишком много силы, чтобы ее могли сдержать конституционные преграды, как бы тщательно они ни были продуманы. Но тот факт, что к гаррингтоновской Утопии обращались наиболее проницательные политические теоретики американской и французской революций, свидетельствует о ее тесной связи с актуальными проблемами революционного периода.
3. Утопия и реакция
Можно было бы ожидать, что в период Реставрации в области утопической литературы наступит совершенное затишье: то, что такое предположение не оправдывается, служит веским доказательством популярности и значительной притягательной силы произведений такого рода. Утопии Реставрации невысокого качества, и ценность внесенного ими в утопическую концепцию невелика. Однако эти утопии представляют значительный интерес из-за той точности, с которой они отражают изменения образа правления и новую политическую атмосферу. В этом смысле очень показательно, что две из четырех книг, рассматриваемых нами здесь, являются продолжением незаконченной «Новой Атлантиды» Бэкона, поскольку из всех главных утопий — это наименее радикальная и наименее политически прогрессивная.
Первое из этих предложений: «Новая Атлантида, начатая лордом Веруламом, виконтом Сент-Олбенс и продолженная эсквайром Р. X., в которой излагается программа монархического правления» — было напечатано в Лондоне в сентябре 1660 года, в период первой вспышки роялистских восторгов. Посвящение к этой книге, помимо воли автора, звучит иронически:
«Священной
Как и Карлу II, королю Саломоне нравилось считать себя отцом своего народа, и он привык называть подданных своими детьми. Мы тут же узнаем, что
«Его стыдливость была необычайной, и его никогда не видели беседующим с женщиной, за исключением своей царственной супруги и кое-кого из своих ближайших родственниц».
Он также прославился своей воздержанностью: обычным его напитком была подсахаренная вода. Однако он любил скачки, причем в Бензалеме они проводились без жокеев!
Немало незначительных подробностей заимствовано у Мора, но все прогрессивные стороны моровской утопии отсутствуют. Повествование развертывается в форме диалога между вымышленным рассказчиком и Алькалдоремом, членом магистрата Бензалема. Автор, по-видимому, не понимает истинной природы реставрации, но наивно полагает, что в Англии просто-напросто восстановился порядок, существовавший до революции. На вопрос, как можно управлять Бензалемом без парламента, Алькалдорем отвечает:
«Население Бензалема принимает за истину, не нуждающуюся в доказательстве, что их Саломона не может и не захочет их обидеть, так как его подданные — члены того же тела, головой которого является он сам».
И прибавляет, что сомневается, чтобы в Англии парламент мог еще долго просуществовать, во всяком случае, сохраняя такую же власть как в настоящее время. Далее он излагает теоретическую основу конституции:
«Мы считаем монархию наиболее близкой к совершенству, иначе говоря, к Богу, Мудрому Управителю вселенной, а потому и лучшей формой правления».
Преуспеяние дворянства зависит от воли монарха, народ же лоялен, добродетелен и миролюбив.
Как приличествует монархии, правление и вся общественная структура Новой Атлантиды носят сугубо патриархальный характер, и множество черт в них обращено назад, к средневековью. У каждого человека должно быть занятие, которое ему не разрешается менять. Члены магистрата имеют право контролировать производство и качество товаров, им поручено хранение общественных амбаров и огораживание общинных земель и пустырей. Помещики обязаны сдавать свои земли в долгосрочную аренду за определенную умеренную плату. Однако в этой утопии отражено и развитие науки и техники в XVII веке, которое сказывается в том, что арендаторов обязывают засевать половину своих пастбищ люцерной или другими фуражными травами, входившими тогда в моду в Англии, и применять разнообразные удобрения. И все же в целом эта утопия представляет простодушную попытку повернуть вспять не только к дореволюционному периоду, но и вычеркнуть многие экономические и социальные изменения, приведшие к революции.
Вторым продолжением «Новой Атлантиды» была работа Джозефа Гленвиля — писателя и общественного деятеля более значительного, чем анонимный автор, скрывшийся под буквами Р. X. Гленвиль был тесно связан с кембриджскими платониками, последними эпигонами гуманизма эпохи Возрождения в Англии. Кембриджские платоники — Генри Мор, Кэдуорс, Джон Смит и другие — представляли школу с совершенно определившимся направлением, пытавшуюся опровергнуть как материалистов-механистов, так и фанатиков пуританских сект доказательством разумности религии и преимущественно религии англиканской церкви. В этом смысле они достигли значительного успеха, поскольку в их век хотя и придавали разуму все больше и больше значения, но все еще стремились примирить его с религиозным откровением. Гленвиль сам был священником англиканской церкви и членом Королевского общества [50] . В свое время он был обвинен в атеизме за свою раннюю книгу «Тщета догматов», а впоследствии за книгу «Торжествующее саддукейство», в которой пытался доказать реальность существования колдовской силы; на него стали смотреть, как на легковерного фанатика. Но ни одно из этих обвинений не было справедливым, ибо на самом деле он лишь пытался связать экспериментальный материализм Бэкона с рационалистическим мистицизмом кембриджских платоников.
50
Одно из старейших научных учреждений Англии, фактически выполняет роль Академии наук. Основано в 1662 году. — Прим. ред.