Английские письма или история кавалера Грандисона
Шрифт:
Такъ, такъ, говорила она, а и стала бы нещастнйшею женщиною: словомъ сказать, вы отвергли мою руку. По томъ покрывъ лице свое обими руками сказала, чтобъ по крайней мр опричь нашего дома не знали, что дочь наилучшей матери должна была перенесть отказъ отъ другаго кого, а не отъ владтельнаго Князя. Сколько сама я презираю сію двицу! какъ можетъ она казаться на глаза того, кто ее презираетъ? Я сама себя стыжусь! (отступя на нсколько шаговъ назадъ) О! Госпожа Бемонтъ, безъ вашихъ стараній тайна моя отсюда бы не вышла! (прижимая грудь одною рукою, а другую держа еще на лиц.) По томъ подошедъ
Мать ея утопала въ слезахъ и я отъ сокрушенія былъ какъ недвиженъ.
Мн кажется, что я о весьма многомъ хотла съ вами говоритъ. Я хотла убдишь васъ въ заблужденіяхъ, коими вы омрачены. Не воображайте, Сударь, чтобъ я домогалась у васъ малйшей милости. Все сіе произходитъ отъ безпристрастнаго моего къ вамъ почтения. Гласъ небесный, какъ я врю, повелваетъ мн привесть васъ къ обращенію. Я готова была ему повиноваться и совершила бы его повелніе: въ томъ усумниться я не могу. Изъ устъ младенцевъ изводитъ Богъ себ славу. Вы знаете сіи слова въ нашемъ завт. Естьли бы мн позволено было выдти, такъ какъ я желала… тогда все я знала; но теперь ничего не помню. Докучливая Камиллла перебила мои мысли неотступными своими вопросами. Она со мною говорила съ такимъ видомъ, которой мн казался совершенно сумозброднымъ. Она была тронута, видя что я такъ спокойна.
Я хотлъ ей отвчать; но она мн сказала: будете ли вы молчать, когда я вамъ приказываю? Въ самое то время она закрыла мн ротъ своею рукою, которую я удержавъ обими своими руками, осмлился прижать къ своимъ устамъ.
Ахъ! Кавалеръ, продолжала она не отнимая ее, вы ничто инное, какъ льстецъ! разв забываете вы, что льстите такой двиц, которую пренебрегли?
Теперь, Сударыня, позвольте мн сказать два слова. Не прозносите больше ни одного изъ оныхъ, дабы не могъ я посл васъ ихъ повторять, я прошу васъ изъ милости выслушать предложенія, учиненныя мною вашей фамиліи. Она дала мн время ихъ объяснить, и я присовокупилъ къ тому, что одному Богу извстны мученія моего сердца.
Постойте, прервала она, и обратясь къ своей матери сказала: я ничего, Сударыня, не понимаю, что говорятъ мужчины. Должна ли я имъ врить, матушка? По виду его кажется, что ему поврить могу; скажите, Сударыня, могу ли я положиться на его слова?
Мать ея отъ сердечнаго сокрушенія не въ силахъ была ей отвтствоватъ.
Ахъ? Государь мой: моя матушка, которая вамъ не неприятельница, опасается за васъ ручается. Но я хочу васъ къ тому обязать собственною вашею подпискою. Она побжала въ свой кабинетъ и принесла перо, чернильницу и бумагу. Увидимъ, Сударь, вы конечно не думаете мною игратъ. Напишите все то, что я отъ васъ слышала. Но я сама ето напишу, и мы увидимъ, подпишите ли вы свое имя.
Она тотчасъ написала слдующія слова: "Кавалеръ Грандиссонъ торжественно объявляетъ, что предлагалъ съ усильною прозьбою и по движенію своего сердца оставить одной двиц, которую думали совокупить съ нимъ бракомъ, свободное отправленіе ея закона, предать въ ея волю выбрать благоразумнаго человка ея духовникомъ, никогда ее не принуждать хать въ Англію и жить съ нею въ Италіи черезъ каждой годъ, которой проведетъ въ своемъ отечеств."
Подпишите ли вы ето предложеніе, Сударь? я подписалъ свое имя.
Она прочла въ другой разъ то, что написала. Какъ? Вы предлагали такія условія? Правда ли ето, Сударыня?
Правда, моя дорогая: и я бы теб прежде о томъ сказала: но ты такъ была поражена тою мыслію, что отвергаютъ твою руку… О Сударыня, прервала она, въ самомъ дл очень было мучительно почитать себя отверженною!
Однако желалалибъ ты, моя любезная, чтобъ мы подали свое согласіе
Она отвела свою мать на сторону; но въ движеніи своемъ говорила такъ громко, что я могъ все слышатъ.
Я соглашаюсь, Сударыня, что я не хорошо бы поступила: но я очень радуюсь, что не съ презрніемъ отвержена. Я радуюсь, что мой наставникъ и избавитель моего брата не почиталъ меня презрнія достойною. Откровенно сказать, я подозрвала, что онъ любитъ Оливію и ищетъ однихъ только увертокъ.
Не уврена ли ты, моя дочь, что ты въ разсужденіи своего закона подверглась бы великой опасности, естьлибъ мы приняли предложенія Г. Грандиссона?
Почему! Сударыня? Со всемъ ни мало. Не могла ли я надяться привести его къ обращенію, такъ какъ и онъ надялся вовлечь меня въ свои заблужденія? Я законъ свой вмняю себ въ славу. Онъ не мене и къ своему приверженъ, моя дорогая. Ето его вина, Сударыня. Кавалеръ, говорила она подошедъ ко мн, вы чрезмрно упорны. Я ласкаюсь мыслію, что вы нашихъ речей не слышали.
Ты обманываешься, душа моя; онъ не упустилъ ни одного слова и я о томъ не жалю.
Дай Богъ, сказалъ я тогда Маркиз, чтобъ мн можно было отъ васъ надяться хотя нсколько милости! нкоторыя слова произнесенныя любвидостойною Клементиною подали бы мн смлостъ…
Не заключайте ни чего изъ моихъ словъ, Сударь, прервала Клементина покраснвши. Я не могу недоумвать въ такомъ дл, которое касается до моего спасенія.
Я просилъ ея мать на минуту со мною удалишься отъ Клементины и говорилъ ей со всемъ жаромъ, какой только могъ совокупить съ своимъ голосомъ. Ради Бога, Сударыня, не супротивляйтесь отчаяной моей надежд. Не видите ли вы уже нкоей перемны въ состояніи вашей дражайшей дочери? Не примчаете ли въ ней большаго спокойствія съ того самаго времени, когда начала она усматривать, что ничего въ разсужденіи своей чести и совсти страшишься не можетъ? Посмотрите на нее: какая пріятная веселость видна въ глазахъ ея кои досел показывали нкое заблужденіе!
Ахъ! Кавалеръ, вы у меня требуете того, что не въ моей власти; а когда бы ваше щастіе и отъ меня зависло; но я не могла бы желать для своей дочери супруга столько прилпленнаго къ своимъ заблужденіямъ: да и для чегожъ, Сударь? Естьлибы, я въ васъ усматривала мене ревности къ вашему закону; то бы имла боле надежды, а слдственно мене и возраженій.
Естьлибъ я имлъ мене приверженности къ моимъ правиламъ; то искушеніе превозмогло бы мои силы, когда предлагается о брак съ Клементиною и о чести вступить въ сродство въ такую знаменитую фамилію. Ахъ! Кавалеръ, я не могу вамъ подать нималйшей надежды.
Пожалуйте, Сударыня, посмотрите на дражайшую вашу дочь! можетъ быть она колеблется и преклоняется въ мою пользу; воспомните, что она составляла всю радость вашего сердца. Подумайте, что съ нею сдлаться можетъ, и отъ чего, прошу Бога, ее предохранить, какую бы судьбу онъ мн не опредлилъ. Какъ? Сударыня, не уже ли любвидостойная Клементина не найдетъ себ ходатая въ своей родительниц? Я свидтельствуюсь Богомъ что ея благополучіе боле участія иметъ въ моихъ обтахъ, нежели мое собственное. Еще прошу васъ, изъ любьви къ своей дочери. Но что значатъ вс мой пользы въ сравненіи ея выгодъ? Позвольте мн колнопреклонно просить сильнаго вашего заступленія, и когда оное соединено будетъ съ стараніями любезнаго сердцу моему Іеронима; то предвижу изъ того такія дйствія, коихъ единая лестная надежда возраждаетъ во мн радостное чувствованіе.