Английский детектив. Лучшее
Шрифт:
— О войне он говорил только то, что хочет поскорее забыть это время.
— Что ж, его можно понять, — решительно произнес Слоун. — Ему, видимо, все-таки удалось забыть прошлое, да? И если он и говорил о нем, — добавил он многозначительно, — то разве что во сне.
— Вы имеете в виду те имена?
— Эркюль, Жан-Поль, Франсуа, — сказал Слоун.
— И доктор, — вставил Кросби.
— Мадам, — сказал Слоун. — Вы назвали нам адрес гостиницы, верно?
— Да, назвала, — быстро ответила она. — Это была «Ле Кок д’Ор» на площади доктора Жака Кольяра… Доктора Жака Кольяра. — Она замерла. — Инспектор, на площади
— Да? — Голос Слоуна нарушил тишину, внезапно повисшую в маленькой уютной комнате пригородного дома в пригородном районе Беребери.
Почти шепотом мадам Верколя произнесла:
— Там было написано: «Place Dr Jacques Colliard, Martyr de la R'esistance». [58]
58
«Площадь доктора Жака Кольяра, мученика Сопротивления» (фр.).
— Доктор, — вполголоса произнес Кросби.
— Если мои предположения верны, — осторожно произнес Слоун, — там должны быть и другие доски. Таких людей во Франции не забывают.
Она облизала губы.
— Вы хотите сказать, Луи специально вернулся в Корбо, чтобы умереть? Но почему он просто не…
— Возможно, ему не были бы рады, — деликатно выразился Слоун.
Она посмотрела ему в глаза.
— Может быть, — продолжил он, — если бы в Корбо знали, кто он, ему бы не нашлось места на кладбище.
— Инспектор, вы считаете, он их предал?
Слоун не ответил прямо.
— Во Франции была трудная жизнь. Никто не знает, под каким неимоверным давлением…
— Эти имена не отпускали его, даже во сне.
— Гестапо, — ровным голосом произнес Слоун, — могло, так сказать, окружить его такой заботой, что ему было трудно противиться. В конце концов, кто мы такие, чтобы судить? Мы слишком молоды, чтобы что-то знать.
— Теперь понятно, как он находил дорогу в темноте, — заметила она.
— И почему он бы никогда не приехал в Англию.
Кросби озадаченно поднял брови.
— Если Верколя — это не его настоящая фамилия, он бы не смог получить паспорт, — сказала она.
Какое-то время Лора Верколя сидела, почти не шевелясь.
— Инспектор, если имена, которые преследовали Луи во сне, значатся на мемориальной доске, французской полиции придется отменять решение, правда?
— Они изменят его. — Слоун расслабился. — Однако есть кое-что, чего вам не следует им говорить, мадам.
— Что именно?
— Honi soit qui mal у pense. [59]
МАЙКЛ Ц. ЛУИН
Семейное дело
Майкл Цинн Луин написал больше дюжины романов в стиле иронического детектива, главными героями которых являются либо частный детектив Альберт Самсон, либо лейтенант полиции Лерой Паудэр. Он получил международную известность и стал лауреатом нескольких премий, в том числе был награжден «Мальтийским соколом» — японской наградой за лучший детективный роман, изданный в Японии, и немецкой наградой Марлоу. Бывший преподаватель и спортивный обозреватель, Майкл Цинн Луин также
59
Пусть стыдится подумавший об этом плохо (фр.).Девиз ордена Подвязки, присутствующий в том числе и на государственном гербе Великобритании.
В 9:38 Джина услышала шаги на лестнице. Она оторвалась от печатной машинки и пригладила волосы. Когда дверь открылась, она уже приняла деловито-серьезный вид.
В старые времена на нижней части вставленного в дверь стекла было написано: «Просьба стучать», но Джина, заняв место секретаря, заметила, что из приемной все равно слышно, когда кто-то поднимается, и предложила надпись убрать. Старик, конечно, дверь не поменял, но Анджело первым делом изменил надпись на: «Стучать не обязательно». Надпись получилась длинная, нарушала симметрию и Старику не понравилась. Джина предложила ее совсем закрасить, но Анджело не позволил.
Когда дверь открылась, в приемную неуверенно заглянула женщина.
— Здравствуйте, — сказала Джина. — Входите.
Женщине было около сорока, в каштановых волосах уже просматривалась седина. Несмотря на приглашение, она все еще колебалась.
— Это детективное агентство? — спросила она.
— Да, — ответила Джина. — Чем можем помочь?
На лице женщины появилось такое выражение, будто она напомнила себе о том, что решение принято и отступать уже поздно. Она шагнула в приемную и аккуратно прикрыла дверь. Потом развернулась к Джине.
— А детектив на месте?
— У нас несколько детективов, — ответила Джина, — но сейчас все заняты вне офиса. Директора агентства зовут мистер Анджело Ланджи, я могу позвонить ему в машину, если у вас что-то срочное.
— Ох, не говорите мне про звонки в машину, — сказала женщина. По ее тону не было заметно, что дело ее срочное.
Джина сказала:
— Может быть, вы присядете и расскажете в общих чертах, что привело вас к нам?
— Вам? — удивилась женщина. На лице ее было написано: «Вам? Секретарше?»
— Да. Обещаю вам, что все, что вы мне расскажете, будет сохранено в строжайшей тайне. И хоть мистер Ланджи лично занимается каждым делом, я могу сказать, сможем ли мы вам помочь.
— Я поняла.
— Я не только выполняю обязанности секретаря, — сказала Джина. — Я жена мистера Ланджи.
Обед начался в 19:10. В семье Ланджи была традиция — каждый четверг подавать горячее карри, приготовленное Розеттой, сестрой Анджело, которая, занимаясь домашними обязанностями, иногда выступала в роли бухгалтера агентства. Четверг был семейным днем, и это означало, что Старик с Мамой тоже приедут и что дети, Давид и Мария, должны были так организовать свои школьные и прочие дела, чтобы иметь возможность присутствовать на встрече. Только Сал (Сальваторе, старший брат Анджело и художник) бывал здесь не каждый четверг, утро воскресенья и вторник. Но иногда он приезжал, и бывало, что привозил с собой одну из своих моделей, как он их называл. Ничего серьезного за этим не стояло.