Английский дом. Интимная история
Шрифт:
Жалобы на пьянство не прекращались. В 1575 году поэт Джордж Гаскойн пишет: «Пьянство — это уродливое растение, проникшее в чудесные сады Англии». Но люди продолжали пить. Британская элита, собираясь в мужской компании, предавалась обильным возлияниям. В XVII веке большой сосуд для охлаждения вина и серебряное ведерко для льда числились среди необходимых предметов имущества аристократа. Принимая в своем доме гостей, он угощал их вином, которым слуги по первому требованию наполняли бокалы за обедом или ужином. Слуга подавал участнику застолья полный бокал, тот выпивал его залпом и возвращал слуге — ополоснуть и наполнить снова. По окончании обеда дамы церемонно перемещались из столовой в гостиную, что служило мужчинам сигналом к позволению пускаться во все тяжкие. Равнодушный к выпивке
Чтобы не отвлекаться по пустякам, ночные горшки компания выпивох держала под рукой — в посудном шкафу или на боковом сервировочном столе (что, на современный взгляд, довольно эксцентрично). Не все одобряли подобное поведение. По словам Рэндла Холма, жившего в XVII веке, «веселая компания, собираясь за чашей эля», держит ночные горшки на виду «не ради удобства, а нарочно, демонстрируя друг другу собственное скотство». Посетивший Англию в 1784 году Ларошфуко был неприятно удивлен, увидев, как участники попойки мочатся у всех на глазах: «На столике у стены стоят в ряд ночные горшки, и любой может справить нужду, пока остальные пьют, — у них это в обычае. Никто и не думает укрыться — просто верх неприличия». Англичане всегда упрекали французов в изнеженности, те в ответ называли их мужланами.
Извечный британский порок — любовь к попойкам. Женщины удалились в гостиную пить чай, оставив мужчин пьянствовать в столовой.
Вместе с тем англичане сохраняли глубокую привязанность к своему родному элю. В XVIII веке началось всеобщее помешательство на джине, и общество забило тревогу — не только потому, что джин валил с ног, но и потому, что в отличие от пива он был оторван от духа старинных рыцарских традиций. Пиво, а не джин «наполняло силой руки наших предков, помогало им принимать мудрые решения и побеждать в бою».
В XIX веке под влиянием церкви в Англии возникло мощное движение за трезвый образ жизни, но и оно не смогло искоренить тягу к дьявольскому зелью: в 1877 году количество выпитого алкоголя в пересчете на душу населения достигло пика — такого история страны не знала ни до, ни после. По воспоминаниям слуги, отвечавшего за освещение в усадьбе Лонглит-хаус в Уилтшире, в 1915 году «пиво разрешалось пить круглые сутки, наливали его в высокие медные кружки, похожие на большие кувшины, и подавали даже к завтраку». В том же году министр финансов Дэвид Ллойд Джордж, известный сторонник Движения трезвенников, заявил, что «во время войны алкоголь наносит больший урон, чем все вражеские подводные лодки, вместе взятые». Но в действительности снижению потребления спиртного гораздо больше, чем любые правительственные инициативы, способствовали именно две мировые войны.
Производство спиртных напитков в домашних условиях к тому времени уже прекратилось, а пивоваренная промышленность оказалась в трудном положении, потому что все ресурсы с 1914-го по 1918-й и с 1939-го по 1945-й годы расходовались на совсем другие цели. До конца 1950-х объем потребления спиртного оставался в Британии ниже показателей, зафиксированных в викторианскую эпоху. После войны, когда жизнь снова наладилась, алкоголь вернулся в повседневную жизнь англичан. На приемах с коктейлями, вошедших в моду в 1950-е, гостям обязательно подавали спиртные напитки. В пьесе Майка Ли «Вечеринка у Эбигейл» (1977), действие которой происходит в 1970-е годы, гостеприимная, но бестолковая Беверли поит своих гостей до упаду, а тем временем «за кулисами» пятнадцатилетняя Эбигейл устраивает друзьям собственную бурную вечеринку. В 1980-1990-е индустрия алкогольных напитков ориентировалась на
Тот факт, что многие наши современники предпочитают пить дома, всерьез огорчает владельцев пабов. Самыми пьющими считаются представители среднего класса и среднего возраста из числа высококвалифицированных специалистов, которые не садятся ужинать без вина. Сегодня многие понимают, что алкоголь вреден для здоровья, и уровень потребления спиртного ниже того, что был в викторианскую эпоху. Но нестареющая британская традиция шумных попоек по-прежнему жива.
Глава 45. НЕНАВИСТНОЕ МЫТЬЕ ПОСУДЫ
Ненавижу разговоры о феминизме, которые сводятся к одному: кто моет посуду? Но в итоге кому-то все равно приходится ее мыть, будь она неладна.
До появления посудомоечной машины не только в особняках, но и в более скромных жилищах имелось специальное помещение для мытья посуды — судомойня. В книге «Наставления судомойкам» (1677) перечислены их обязанности: «Мыть и дочиста отскребать тарелки и блюда, а также чайники, горшки, кастрюли и ночные вазы».
Судомойню использовали не только для мытья посуды. Там еще мыли пищевые продукты, ощипывали, свежевали и потрошили битую дичь и птицу. Помимо каменных раковин в судомойнях стояла деревянная кухонная мебель (кое-какие предметы, сохранившиеся со времен Средневековья, можно видеть в Хаддон-холле в графстве Дербишир), иногда там готовили соленья или консервы.
В средневековых судомойнях посуду мыли черным мылом, сваренным из песка, золы и льняного масла — отвратительным на вид, но успешно уничтожавшим жир. В XVII веке использовали «мыльное желе». Его делали из смеси измельченного мыла, воды и соды. Опытная судомойка знала, что медные кастрюли можно начистить до блеска с помощью лимона и соли (эффективное средство — я проверяла). Миссис Блэк в книге «Домашняя кухня» (1882) рекомендует использовать для мытья кастрюль «теплую воду с небольшим количеством соды. Раз в неделю кастрюли необходимо подвергнуть более тщательной чистке. Протрите внутреннее оловянное покрытие мылом с добавлением мелкого песка или куском пемзы, пока стенки не заблестят».
Мытье посуды всегда было одним из самых утомительных видов домашнего труда. Альберт Томас, знакомый с ним не понаслышке, рассказывает, что в 1920-е даже после скромного званого ужина на десять персон ему приходилось перемывать 324 предмета столового серебра, фарфоровой посуды и бокалов, — и это не считая кастрюль. Моника Диккенс, в 1930-е служившая в частном доме кухаркой, описывает жуткое состояние кухни после ужина: «В раковине громоздятся кастрюли, все до одной грязные. На полу — стопки тарелок и блюд, не помещающихся на столе и буфете». Она пролила немало слез, по ночам отдраивая посуду чистящим порошком «Вим». Впрочем, если в процессе участвует несколько пар рук, дело идет веселее. В домах, расположенных далеко за городом, где развлечений было мало, прислуга превращала мытье посуды в своеобразную забаву. Дворецкий Эрик Хорн вспоминает, как все, кто работал в доме, «собирались на кухне, приходили даже конюхи и садовники, и дружно мыли посуду — просто так, за компанию».
Мытье посуды и чистка столового серебра очень вредны для рук. Бывшего лакея всегда можно было опознать по большим пальцам: если в штате прислуги не было специальной горничной, именно он чистил серебро полировальным порошком, в кровь стирая пальцы. «Чистка серебра — адская работа, — пишет дворецкий Эрнест Кинг. — Хуже ее нет… Мозоли лопаются, но, несмотря на боль, ты продолжаешь свое дело. В конце концов кожа на руках дубеет и перестает волдыриться». Чистка ножей требовала не меньше терпения и мастерства. Согласно «Наставлениям лакею», лучше всего годилась смесь горячего растопленного бараньего жира и истолченного в порошок кирпича.