Английский сад. 2. Тернистая дорога

Савански Анна

– Так ты никогда не согреешься, - Виктор схватил ее за руку, притягивая к себе, - иди сюда, - она оказалась в его крепких объятьях, ощущая аромат виски, - Хорошо?

– Да, - протянула она. Диана не видела его лица, но слышала его учащенное, хорошо знакомое, дыхание, свидетельствующие о том – она его волнует. Диана нашла его ладонь, покоящуюся у себя на талии, вложив в нее свою. Виктор шелохнулся, поглаживая ее ладонь пальцем, в этом жесте было столько интимности и эротизма, - Виктор…

– Да, - отозвался он.

Она обернулась к нему, он поднял пальцами ее за подбородок, смотря прямо в ее глаза. Он утонул, увяз в этих глазах цвета весенней травы после дождя. Он потянулся к ней, касаясь нежно ее губ

своими, это был поцелуй не мужа, а умудренного пылкого любовника. Диану объял огонь, она положила ладошки к нему на грудь, пытаясь найти мелкие пуговки. Она хотела ощущать его кожу на своей, чувствовать его дыханье на своей щеке. Диана, обнажив его грудь, прильнула ухом к месту, где билось его сердце. Он расстегнул молнию бархатного бежевого платья, ложась на пол, увлекая за собой Диану. Она лежала на нем, чувствуя, как он поднимает вверх ее платье, как гладит подвязки чулок. Диана поднялась на локтях, неуклюже заглядывая в его глаза. Виктор отвел пряди волос, открывая овал лица, женщины, которую он когда-то любил. Диана пошевелилась, она уже не могла терпеть, если они не сделают это сейчас, то она просто сгорит. Ведь за последние четыре года она забыла, что такое быть настоящей женщиной – желанной и любимой.

– Не торопись, у нас все еще впереди, - услышала над ухом, он уложил ее на спину, стаскивая платье через голову, а следом и кружевную комбинацию. Ей хотелось с яростью раздеть его, чтобы он касался своей кожей ее. Диана облегченно вздохнула, его губы путешествовали по ее телу, его губы касались самого сокровенного, - милая моя, я помню, как ты дрожишь в моих объятьях.

Резкий толчок, и она уже летела, тяжесть его тела, словно говорила, он сильнее ее. По жилам растеклось тепло, охватывая ее радостной волной. Диана шумно втянула в себя воздух, теснее прижимая к себе Виктора, целуя его в губы. Все затихло, он лег на бок, гладя ее спину. Они ничего не говорили друг другу, словно боясь разрушить ту магию, что произошла между ними. Диану сморил сон.

Она проснулась через пару часов. Она по-прежнему лежала на шкуре перед камином, Виктор завернул ее в плед, а сам он сидел в своем огромном кожаном кресле. Неужели, он сожалеет? Или просто не знает, что ей сказать? Как начать разговор? Диана свернулась калачиком. С той ночи, когда был зачат Роберт, прошло четыре года, именно столько они отвергали друг друга. Она ненавидела себя за то, что позволила ему ползать у себя в ногах, и при этом даже не захотела его простить. А потом он решил отомстить ей, когда она спросила его, нельзя ли им начать сначала. Диана утерла слезы, пряча лицо под покрывалом.

– Как ты? – спросил Виктор.

– Хорошо, - пролепетала она, выглядывая из-под покрывала.

– Я рад, - он сел рядом с ней, проводя нежно по ее каштановым волосам.

– Я не хотела… - начала оправдываться Диана.

– Что не хотела? – Виктор ласково посмотрел на нее, - этого? Мне кажется, мы оба этого хотели, - в его голосе не скользила неприязнь, наоборот он говорил о большем, - Диана, все изменилось. Сегодня все изменилось.

– Что изменилось? Ты все также будешь искать других, - с упреком сказала она.

– Нет, не буду. Я расстался с Евой уже давно. Я не могу так больше, Диана. Я устал мучить себя чувством вины, я виноват перед тобой. Очень сильно виноват…

– Виктор… - она коснулась его щеки.

– Диана, я любил тебя, я люблю тебя и буду любить, а они, они ничего не значат для меня, - он говорил так искренне, что Диана не смогла сдержать слез, - Что я сказал плохого?

– Нет, ничего, просто я была большой дурой. Я поставила свою гордость выше наших чувств. Ты простишь меня когда-нибудь? – он улыбнулся ей.

– Я уже простил, милая моя, - прошептал он, прикасаясь к ее губам пальцами, - прости и ты меня.

– Я давно поняла, как сильно я заблуждалась в тебе, -

она села, обняв колени руками.

– Иди сюда, - она кинулась в его объятья, забывая обо всем на свете рядом с ним, - я люблю тебя.

– Я тоже, - услышал он ответ.

– Пора нам в нашу королевскую спальню, - он тихо засмеялся, - я устал там жить один, мне все напоминает о той жизни, о той жизни до той глупости, что мы с тобой сделали.

– Обещай, что больше ничего такого не повториться, - он ничего не мог прочитать в ее удивительных глазах.

– Клянусь самым дорогим, что у меня есть, - он подхватил ее на руки, гордо неся в их спальню, - я буду с тобой до самого своего последнего вздоха.

– Нет, Виктор, это я буду до самого своего последнего вздоха, - это прозвучало очень горько, но Диана чувствовала это, как и чувствовала, что вскоре все изменится.

Октябрь 1933

Сердце до сих пор ныло, оно так и не перестало болеть. Ее давно все просили простить дочь, но сил на прощение у нее не было. После похорон она приказала спилить то дерево, с которого упала Кесси, чтобы оно не напоминало ей каждый день об этом. В ее душе поселилась меланхолия, она часами лежала на кушетке в гостиной, а ведь раньше она совсем не могла себе этого позволить, их дом всегда был полон гостей. Теперь все в гости приезжали в Грин-Хилл, не смотря на то, что все их дома были под Гилфордом. Иногда Аманда ненавидела Урсулу, у той благополучно все складывалось. Огромный дом, двое детей, муж, чего еще нужно Урсуле? Что еще в состояние утолить ее алчную душу? Артур сдувал с нее пылинки, исполняя ее капризы, а Энди, как собачонка бегала за ним, и как Урсула может терпеть это? Зачем она позволяет девчонке интересоваться такими не позволительными вещами, как медицина. И для чего она поощряет романтическую меланхоличную натура Чарльза? Теа и так не была покорной, а теперь они с младшей сестрой сделали из нее вторую Диану, личность склонную к глупостям. Самодовольное счастливое лицо выводило ее из себя. Но больше всего Аманда возненавидела сестру, когда та сказала, что ждет ребенка.

Вот плодовитая, как кошка! Только полгода назад они с Виктором вели друг с другом, как незнакомцы, а теперь она заявляет, что беременна. Ее младшая сестрица подарит мужу ребенка, а она больше не могла этого сделать, да еще и потеряла любимую дочь! Она все отдала этим двум неблагодарным девицам, а они не могут ее элементарно понять, думая только о себе. Они еще умоляют ее простить Теа, эту глупую невежественную девчонку! Аманда бросила взгляд на Теа, безусловно ее гардеробом, как и образованием занимался Виктор, совсем не жалея денег и времени на поиск учителей. Артур же тратил средства на ее развлечения: лошадей, книги, музеи и прочие малозначительные вещи. Абсолютно чужие люди взялись за воспитание Теа. Аманда была прекрасно осведомлена насчет влюбленности дочери, и старалась открыть глаза Диане. Муж-то ее неверен и рано или поздно сделает ее своей любовницей, невзирая на столь внушительную разницу и родство. Но Диана только тихо улыбалась, не давая ни положительных, ни отрицательных ответов.

Теа стояла рядом с Джорджем Хомсом, он что-то оживлено ей рассказывал. Теперь все их друзья стали гостить в Грин-Хилл, совсем позабыл об их обветшалом доме. У Йорков теперь всегда было много гостей, часто устраивали конные скачки, где иногда выигрывала Урсула, зимой катались на лыжах, и если образовывалась ледяная гладь, то непременно все подолгу резвились на льду. Портси все забыли, наступило время Йорков. Аманда еще раз взглянула на Теа, чтобы там не говорил Сайман, но ей уже никогда не простить ее. Поэтому-то она и отдалилась от мужа. Исчезла былая страсть, любовь померкла, осталась только обида. Она обвенчалась с горем, отрешившись от некогда любимого мужа, подарившего ей годы страсти и любви.