Английский союз
Шрифт:
— Перестаньте так говорить! — запротестовал он, и в его голосе слышалось уже подлинное раздражение. — Не я отдавал приказ поджигать город. Кроме того, вы могли бы вернуться в дом вашей престарелой подруги или в любой другой свободный дом и оставаться там почти в полной безопасности. То, что вы предлагаете, — истинное безумие,
— Да, пребывать под охраной одного из ваших доблестных часовых. Я не забыла, — добавила она язвительно. — Надеюсь вы простите меня, но я не слишком доверяю вашему часовому, равно и вашим словам, капитан! Что бы вы ни говорили, я по-прежнему полна решимости разыскать своего отца.
—
Вопрос прозвучал так неожиданно, что она смогла лишь подозрительно нахмуриться. Вскоре она поняла, что он совсем не похож на того сурового, строгого английского офицера, каким он ей показался в самом начале. Его лицо часто озарялось улыбкой, впрочем, несколько глубоких морщин на лбу свидетельствовали о скрытых горестных переживаниях, зато глаза его, когда он улыбался, смотрели на нее с удивительной теплотой.
— Как меня зовут? — повторила она, по странной прихоти не желая назвать себя. — Зачем? Для чего?
— Ни для чего. И все же я бы хотел знать, — настаивал он.
Она вскинула брови, но причина, по которой она могла бы ему отказать, не приходила в голову.
— Маккензи. Сара Маккензи.
— Вы шотландцы? — спросил он быстро. — Впрочем, по цвету ваших волос мне давно следовало бы догадаться. Более того, это многое объясняет. Шотландские полки были одними из самых отважных во время войны на Пиренеях. И самыми упорными! Ну, мисс Сара Маккензи, — сказал он с улыбкой, — кажется, я такой же сумасшедший, как вы. И наше соседство продлится немного дольше, чем предполагалось с самого начала, ибо я не смогу спокойно жить, если оставлю вас в одиночестве. Моя совесть не выдержит такого груза. Вдруг вы попадете в руки американских или британских солдат, — в данном случае разницы никакой. А ведь, могу поклясться, именно так и произойдет: вы слишком лакомый кусочек, несмотря на вашу упрямую независимость; я содрогаюсь при мысли о том, что может с вами случиться. Нет, я стану сопровождать вас по крайней мере до Блейденсберга. И да поможет мне Бог! А я чувствую, что мне потребуется его поддержка.
Сара уже открыла рот, собираясь возразить, но, к ее громадному удивлению, ее опередила Десси. Она произнесла со спокойным достоинством:
— Спасибо, капитан. Мы будем только рады вашему сопровождению. А теперь, дитя, — обратилась она к Саре, — вместо того, чтобы возражать, лучше поблагодари капитана. — И добавила тем же тоном: — Кстати, меня зовут Десси, и я вам многим обязана, сэр. Мой муж отправился вместе с сенатором, и я очень переживаю. Следует самолично убедиться, что с ними все в порядке.
Сара, несмотря на подсказку Десси, ничего не сказала, а лишь крепче стиснула губы. Она испытывала недовольство, и тому имелись свои причины: Десси редко бывала напористой, особенно в присутствии незнакомых людей, но когда это происходило, и Сара, и Магнус обычно сразу признавали свое поражение, ибо никто не мог быть более упрямым и полным решимости. Кроме того, Саре вдруг сделалось стыдно: беспокоясь о Магнусе, она забыла, что Десси тоже переживает.
Капитан
— Не стоит благодарности, мэм. И я рад видеть, что есть в мире кто-то, кого мисс Сара Маккензи все-таки слушается.
Затем он взял вожжи у недовольной Сары и забрался обратно в повозку, перед тем привычным командирским тоном отдав приказание часовому:
— Если генерал Росс случайно поинтересуется, где я, скажите ему, капрал, что я сопровождаю леди, которая собирается разыскать в Блейденсберге своего отца. Я не могу точно указать срок своего возвращения.
— С-сэр? — произнес капрал, явно потрясенный. — Я хотел сказать, есть, сэр! Как прикажете, сэр!
Не обращая внимания на его слова, капитан спокойно тронул повозку, и они отправились дальше.
По разным причинам новое путешествие было еще более странным, чем то, что они уже совершили. Позади них красным заревом по небу разливались отсветы огромного пожара, зато впереди дорога казалась почти черной. Время от времени Сара замечала на обочине какое-то движение, и она думала: вдруг там лежат раненые американские солдаты; но на самой дороге встречных было немного. Капитан обходился с ними решительно, и Сара про себя соглашалась: его сопровождение как нельзя кстати; волей-неволей приходилось мириться с его светскими манерами.
Раз какой-то крепко выпивший обитатель лесной глуши материализовался из темноты и потребовал подвезти его, в противном случае он умрет от усталости. Когда капитан резко отказал ему на том основании, что повозка и так переполнена, человек принялся шуметь и угрожать.
В ответ капитан хладнокровно вынул пистолет и направил его на смутьяна.
— Здесь нет места, — повторил он. — Вам уже приказано пойти прочь. Исполняйте! Шагом марш!
Вместо этого лесной житель попытался взывать к Саре.
— Я тащусь уже несколько часов, мадам, — ныл он. — Если выбросить одну из черных, место освободится. Неужели настоящий мужчина для вас хуже старухи или негритоски?
У Сары иссякло терпение, и она испытывала неожиданную радость оттого, что капитан просто игнорировал выкрики незнакомца и продолжал ехать вперед, хотя при этом ей приходилось бороться с желанием обернуться — она боялась встретить ухмылку или кривую улыбку.
Но из странного чувства противоречия она попыталась убедить капитана в его неправоте:
— А я уверена: он очень устал. Наверное, он один из ополченцев, недавно заступивших на службу.
Капитан взглянул на нее.
— Если это так, единственная причина его усталости — долгий и быстрый бег. Обнаружив, что по нему стреляют, он убежал с поля боя.
Сара с негодованием восприняла его слова.
— А чего бы вы хотели? Воевать против регулярной армии!.. Две трети наших солдат неделю назад работали на фермах.
Он вздохнул, будто сожалея о сказанном.
— Простите, я не хотел никого оскорбить. Ваши войска отвратительно обучены и, что того хуже, плохо вооружены. Как вы точно заметили, в бою с регулярными войсками у них нет ни малейшего шанса на победу. И, тем не менее, некоторые ваши стрелки действовали решительно и стреляли очень точно, чего я совсем не ожидал. Правда, они поступали чрезвычайно глупо, пытаясь удержаться на позициях до последнего, но я редко...