Английский юмор(Рассказы)
Шрифт:
Когда он возвратился к себе в дом, его жена, наблюдавшая из окна в верхнем этаже, как он разговаривал с соседкой, с радостью подтвердила его предположение.
Жена сказала, что соседку зовут мисс Дунстан. Их служанка слыхала, что мисс Дунстан — вегетарианка (или унитарианка), но только она, безусловно, не как все люди.
— Я вообще никогда не обращала на неё внимания, когда встречала её на улице. А после этого случая я даже не взгляну на неё.
— Вполне правильно поступаешь, моя милая, — сказал мистер Барден.
В ту самую минуту, когда мистер Барден силился припомнить,
— Я не люблю церемоний, — сердито сказал посетитель. — Сестра рассказала мне об истории с улиткой. В конце концов вы потеряли самообладание и набросились на неё.
— Это ложь!
— Этим вы только ухудшаете дело, — продолжает посетитель. — Мы с сестрой не потерпим подобной наглости. Это гораздо более серьёзное дело, чем вы думаете. Сестра моя почти обручена с одним джентльменом, с которым познакомилась в ресторане…
— Послушайте, — перебил его мистер Барден. — У меня нет ни малейшего желания знать ваши семейные дела. Ваши дела касаются лично вас, и я прошу вас немедленно убраться из моего дома.
— Нет, не уйду, пока не объяснюсь до конца! — упорствовал мистер Дунстан.
Тогда мистер Барден крепко взял за плечо мистера Дунстана. Ему пришлось порядком поднапрячь силы, пока он дотащил своего гостя до ворот, где в эту минуту оказался полисмен. Констэбль окинул их критическим оком и, видя, что мистер Барден находится в лучшем положении, не сказал ни слова, пока мистер Дунстан, брошенный на асфальтовый тротуар, не обратился к нему за помощью.
Полисмен записал имя и адрес каждого и мистеру Бардену дал адрес мистера Дунстана, а мистеру Дунстану — адрес мистера Бардена, заявив, что дело их будет направлено в суд.
Пять минут спустя полисмен сидел уже за столом в доме мистера Бардена.
— Ваше здоровье, сэр, — сказал он, поднимая бокал, — и здоровье вашей уважаемой леди!
Весть о состоявшемся «матче» между мистером Барденом и мистером Дунстаном облетела Бегония Роод с быстротой молнии, и на следующее утро, когда мистер Барден отправлялся на службу, соседи из-за спущенных штор следили за ним с неменьшим интересом, чем позднее следили они за братом мисс Дунстан, когда тот выходил из дому. Было выражено искреннее сожаление, что ни на одном из них не оказалось следов серьёзного ранения, хотя более близкие наблюдатели уверяли, что оба они находились в весьма подавленном состоянии духа.
Миссис Барден приказала служанке зайти к соседям и вежливо справиться о состоянии здоровья мисс Дунстан, Она получила ответ, что мисс Дунстан довольно хорошо провела ночь и благодарит за оказанное внимание. Вслед за сим миссис Барден, одевшись так, словно она собиралась в далёкое путешествие, вышла из дома № 21, чтобы
Мисс Дунстан сама отворила дверь, и между женщинами произошёл сердечный разговор. Мисс Дунстан выразила сожаление, что мужчины вчера погорячились и затеяли ссору, когда дело можно было решить миром. Она признала, что ушиб, полученный ею вследствие неустойчивого положения тачки, потребовал от неё принятия некоторых мер, но что в общем с её здоровьем всё обстоит благополучно.
Тем временем «общественные силы» района энергично работали. Новый викарий, услыхав о драке, имел совещание со своей женой, и та посоветовала ему предоставить самим Бардену и Дунстану решить их спор. Но викарий прошёл в свой кабинет и написал мистеру Бардену письмо, приглашая его явиться в дом миссии ровно в половине восьмого, чтобы «обсудить вопрос, имеющий огромное значение не только для вас, но и для всего прихода».
Мистер Барден, вернувшись домой после делового дня в конторе и порадованный принятыми его женой мерами, подумал, что приглашение викария является для него в некотором роде комплиментом, так как, очевидно, викарий вместе с ним будет обсуждать какие-нибудь мероприятия, касающиеся всего прихода.
Викарий холодно принял мистера Бардена и какой-то невзрачной комнатушке без мебели, предложив ему присесть на деревянный ящик.
— До меня дошли слухи, — начал викарий глухим голосом, — что не далее как вчера вы приняли участие в споре, повлёкшем за собой насилие над личностью.
— Довольно забавная потасовка! — признался мистер Барден.
— Глубоко сожалею, что меня не было при этом.
— Если это случится ещё раз, я пришлю вам приглашение, викарий.
— Если бы я был при этом, я вмешался бы в спор и приказал бы вам прекратить недостойный вашего имени поступок, позорящий — да, позорящий! — наш приход, к которому и вы принадлежите.
— Быть может, — сказал мистер Барден, с любопытством глядя на викария, — вы будете так любезны объяснить, какое это имеет к вам отношение?
— Мистер Барден, — строго сказал викарий, — вы, по-видимому, ещё не знаете меня, не знаете, что я могу принять решительные меры! Деревня Вильтшайр, где я занимал пост до моего перевода сюда, ещё несколько месяцев назад была образцовой деревней в смысле нравственного поведения её граждан.
— А чем вы это объясняете?
— Я скажу вам, скажу откровенно. Объясняется это тем, что я следил за интересами и руководил действиями всех моих прихожан.
— Вы попробуйте это здесь, в Лондоне, — отвечал мистер Барден, — и мы вас так проучим, что вы будете долго помнить!
Так много важных событий произошло с тех пор, что читатели, быть может, забыли газетную дискуссию, имевшую место приблизительно в это время и озаглавленную: «Почему пустуют наши церкви?» Мистер Барден послал в газету сильную статью; викарий на неё ответил. В результате викарий по предложению епископа должен был вернуться в деревню Вильтшайр, но жители деревни, узнав об этом, подняли восстание, к которому примкнули соседние деревни. За жестокое подавление восстания, когда из Сальсбери были вызваны войска, генералу Виддекомбу был наполовину урезан оклад.