Аниськин и шантажист
Шрифт:
– Подарок? Вы же сказали, что на помойке нашли?
Крестная Бабка охнула и смешно сжала щеки руками.
– От дура старая! Завралась совсем! Раньше-то не забывала, когда и что говорила, а теперь, видать, пора пришла о душе подумать. Больше не буду, честное слово.
Крестная Бабка так наивно и стыдливо каялась в содеяном, что у Комарова даже не получалось рассердиться на нее.
– Зачем же вы совра… нафантазировали? – деликатно поправился он, – вы же практически помешали следствию?
– Э-э-э, – протянула Пелагея, – вот тут-то ты и не прав. Про подставку мы с тобой говорили не как милиционер со
– Да что она могла натворить, ваша диск… подставка, то есть. И все равно вы не правы. Врать нехорошо даже односельчанину. Это еще в начальной школе проходят.
Костя отхлебнул почти черного чаю и поморщился. Что-то сегодня Крестная Бабка явно переборщила с травами.
– Всем нехорошо врать, или только некоторым? – невинно поинтересовалась она.
– Конечно, всем, – чувствуя себя наставницей гимназисток, провозгласил Комаров.
– И тебе?
– Само собой. Мне-то особенно нельзя. Я представляю собой власть, я должен подавать пример.
– А тогда чего эту штуку подставкой называешь? Будто не знаешь, что не подставка, а дискета это.
– Э-э-э, – глубокомысленно заметил Комаров.
– Вот тебе и э-э-э.
Больше Крестная Бабка не запиралась. Вид ошарашенного участкового настолько порадовал ее, что она без капризов выложила ему все, что знала о дискете и о том, кто подсунул ее бабушке Пелагее.
Комаров слушал, раскрыв рот. Меньше всего он подозревал, что настоящим хозяином дискеты окажется заведующая дома престарелых.
Кирилл лежал на динозавре с никелированными шишечками, в просторечье именуемом «кроватью с панцирной сеткой». Взгляд его блуждал по расквашенным еще летом комариным трупам не потолке, на устах бродила безмятежная улыбка олигофрена-именинника.
– У меня для тебя сюрприз, – подобно шаровой молнии, ворвался в дом Костик.
– У ме-ня для те-бя то-же, – отчеканил Кирилл.
– Да? – не обратил внимания на несколько странное настроение брата Костя, – надо же, какое везение! Кто начнет первым?
– Я, конечно, кто же еще. Я же старше тебя на целых шесть минут, – лениво пробормотал Кирилл.
– Валяй, только быстро, а то у меня язык чешется.
Для убедительности Костик пошкрябал ногтями собственный язык. Кирилл не улыбнулся. Он резко сел на кровати, запустил пальцы в шевелюру и взъерошил и без того лохматые волосы.
– Значит так. Если предположить, что Коля-Болеро общается с теми людьми, которым и подкидывает письма от РГ, то сегодня этих писем получили человек двадцать, как минимум. Он останавливается возле каждого прохожего, как собака возле каждого столба, со всеми разговаривает, здоровается за руку, почти каждый его чем-нибудь угощает, почти каждого чем-нибудь угощает сам Коля. При известной ловкости рук подбросить письмо – проще простого.
– И все? – немного разочаровано произнес Костик.
В глубине души он надеялся, что Кирилл заметит более явные следы Колиной причастности к деятельности шайки. Например, тайную встречу с Куркулихой или распихивание по чужим сумкам бубликов с посланиями. Так, кажется, делали подпольщики в начале прошлого века? Разрезали бублики и вкладывали внутрь листовки, а потом
– Не все. Еще он ходил к Куркулевым.
– Честно? – подпрыгнул Костя.
Он прекрасно знал, что дом сестры закрыт для несчастного блаженного. И что на людях ни сама сестра, ни ее муж, ни мальчишки-племянники не афишируют родственные связи с несчастным блаженным.
– Честнее не бывает. Возле дома его уже поджидали. Наверное, встреча была запланирована.
– Вот оно что, – опять перебил Костик, – значит., поджидали? Сама Куркулева?
– Фигушки. Очаровательная девица лет шестнадцати.
– Василиса, – догадался Костя. – Так это неинтересно. Василиса – единственная из Куркулевых, кто не стесняется родства в Колей-Болеро. Она вообще необыкновенная девушка, – ляпнул он напоследок и прикусил язычок.
– Эта необыкновенная девушка долго щебетала с подозреваемым, потом протянула ему два пухлых конверта и пакетик карамели впридачу. На том и распрощались.
– Письма и оплата за труды, – помертвел Костик.
– И вот тут-то, будто нечаянно, из засады выскочил я – агент 007, Рембо и Шварценегер в одном флаконе, – не обратил внимания на его слова Кирилл. – Преступники не стушевались, не побледнели, не упали мне в ноги, а обрадовались, как будто давно ждали, когда же явится правосудие и заключит их в кандалы.
– Они что, признались что ли? – почти с разочарованием протянул Комаров-младший.
– Ага. Эта Василиса действительно просила отправить письма по назначению. Только это был не компромат на шаловливых односельчан, а контрольные работы. Эта девица заочно учится на подготовительных курсах в педагогический институт.
– Василиса собирается поступать в институт? – только сейчас до Кости дошло, что девушка заканчивает школу.
Ни самого завалящего университета, ни приличного института в Но-Пасарне не было, значит, через несколько месяцев она уедет из совхоза. Уедет в город, будет общаться с интересными молодыми людьми, а может даже, ходить с ними на танцы, сидеть в библиотеках, разговаривать о звездах, воспитании детей и собак… Костя запаниковал. Запаниковал до такой степени, что частично прослушал то, о чем говорил ему брат.
– … кажется, она тоже приняла меня за тебя. По крайней мере, не хлопала ресницами и не рдела, как это бывает при первом знакомстве. Выдала мне массу полезной информации. Настолько полезной, что я просто влюбился в эту девочку.
– Что? – встряхнул головой Костя, – в кого ты влюбился?
– В общечеловеческом смысле, – вовремя, сам того не подозревая, поправился Кирилл. – Ты знаешь, что представляет из себя компьютер в доме Куркулевых?
Компьютер Куркулевых действительно несколько отличался от обычных компьютеров, если не сказать больше. Семен Семенович Куркулев купил его по назойливому настоянию жены. В одном из сериалов прекрасная, как молодая породистая лошадь тропиканка работала секретаршей у богатого, но несчастного в любви босса и очень недурно смотрелась на фоне монитора. Наверное, поэтому босс и обратил на нее внимание и женился на последних секундах последней серии. Куркулиха немного поплакала от зависти и счастья и начала методично, мучительно и нудно гноить мужа просьбами о покупке точно такого же симпатичного серенького компьютера.