Аниськин и снежный человек
Шрифт:
"Что же это делается на белом свете, граждане начальники, – начала своей излюбленной фразой заявительница. – И коммунизмом нас пугали, и концом света стращали, а не предупредили, что главная напасть не из космоса на нас обрушится, и не из членов политбюро, а из областного центра. Жили мы раньше, как невинные дети природы: сеяли жито, плодили детей, в назначенный час отправлялись под причитания близких на погост. Но вот налетела на солнце черная туча, отравилась вода в водопроводах, поседели молодые девушки и сдурели старые старушки. И
Да ежели мы чем провинились, посадите нас в каторги, сошлите в тюрьмы, только не дайте увидеть, как гибнет род но-пасаранский прямо на глазах.
Ладно еще когда он в обличии человеческом девок портит и курей живыми ест. А то повадился еще кровь теплую пить. Прям так и ходит по дворам: что ни день, то двор. Если есть в доме какая скотина, то рубит эту скотину по голове топором и ненасытными губами своими к ране присасывается. Ладно бы еще всю кровь выпивал – не жалко, так он и тушу утаскивает, хозяевам не оставляет. А по ночам эту тушу на Плешивой Горке не вертеле жарит и в жертву приносит.
Да, еще забыла сказать. Если скотины какой во дворе нет, то рубит кошек или собак. А если и тех нет, то сами понимаете, кого рубит.
Но даже не это возмущает бессловесную общественность. Больше всего возмущает нас, женщин, то, что после жертвоприношения на Плешивой Горке идет он в Заповедный Лес, где уже вырыл пещеру и устроил гарем. Ладно бы еще только ладненьких да молоденьких воровал, а то и старух тащит. Одну такую старуху пользовал три дня, пока она умом не тронулась. Мы, женщины, даже накупили в сельпо ампул с ядом и зашили в воротники, чтобы не сдаваться в плен живыми. Но ведь нам и мертвыми сдаваться не хочется!
И ведь что самое страшное – так это последствия! Еще не прошло и девяти месяцев, как появился он в совхозе гордого имени Но-Пасарана, как стали рождаться монстры. Предъявить вам их не могу, так как отец реквизирует их и отводит к себе в гарем – отряд то есть готовит. Для захвата мирового господства.
Спасите мир! Переведите его в соседний район! А если не переведете, я и на вас управу найду.
Образованный и интеллигентный, простой и мужественный, анонимный но-пасаранец".
– Ничего себе, – вытер пот со лба Костя, – вот загнула.
– Почему загнула? Загнул. Подписано же: «Образованный и интеллигентный, простой и мужественный, анонимный но-пасаранец».
– Знаю я этого но-пасаранца. Злобная, толстая, страшная тетка.
– Хорошо, что нам анонимку послала. Мы-то здесь не при чем: юридического права не имеем принимать против тебя меры. Но повеселились на славу! С сусликами этими совсем голова кругом идет, а тут – такой подарок. Хорошо. Прямо стресс сняли.
– Ага. Чего уж лучше.
– Да ладно, не бери в голову. Слушай, а ты не оставишь нам это письмо? Другой смене показать?
– Берите, – махнул Костя рукой.
«Все равно расскажут, – обреченно подумал он. – В таком переплете самым логичным
С этой улыбкой он и ушел, не солоно хлебавши, домой. Желания скандалить с Белокуровой у него не было. Она все равно перекричит его. А еще чего доброго – поколотит. Не будет же он поднимать пистолет на женщину! И как только такой монстр может быть матерью доброй, умной и заботливой Калерии? Наверное, девушка в отца.
Костя вспомнил Ивана Федоровича Белокурова. Милый, интеллигентный, воспитанный человек. Как он мог жениться на этом чудовище? И ладно бы она еще маскировала свой хищный нрав, а то, видимо, проявлять его стала еще до свадьбы: например, заставила мужа взять ее фамилию. Белокурова – девичья фамилия Анфисы Афанасьевны. Иван Федорович до свадьбы носил красивую и трудновыговариваемую фамилию Крузенштерн.
И дети. Половина, как успел заметить Комаров, весьма положительные ребятишки. Зита и Гита, например, Калерия.
Эти, скорее всего, пошли в отца. Но зато вторая половина – явно в мать. Маленькие монстры из ужастика. Костя вспомнил симпатягу Митропию и содрогнулся от ужаса.
В Но-Пасаране царило необычное оживление. Похоже, жители действительно всерьез готовились к проведению дня Ивана Купала. Костя вздохнул. Ну как они не понимают, что нежелательно идти в лес, когда там бродит злой от испуга и бегства возлюбленной Снежный Человек! Убеждать кого-либо было не просто бессмысленно, но и глупо.
– Ну и черт с вами, – решил Костик, – я вам не нянька. Хотите лезть в пасть к йети – лезьте. Держать не буду. Специально лягу спать в десять ноль-ноль.
Уже ближе к вечеру Костя с иронической усмешкой наблюдал, как тянутся к лесу по огородам и стар, и млад. Печной рассказал ему, что если в Иванов день перелезть через двенадцать огородов, то исполнится любое желание. Вот но-пасаранцы и вытаптывали посевы соседей.
В десять ноль-ноль Костя уже подходил к Плешивой Горке. Ну и что? Ему не впервой ночевать в засадах. А проследить за тем, чтобы в эту ночь не произошло ничего нехорошего он обязан. Это входит в профилактические мероприятия.
На всякий случай Костя взял запасной магазин к «макарову», длинную веревку, две пары наручников, два комплекта бутербродов, фонарик, небольшой автомобильный огнетушитель и маленькую походную аптечку. На Калерию надежды не было – явно, не работать придет, пионерки Зита и Гита на религиозные мероприятия и носа не покажут, так что оказывать первую помощь пострадавшим придется ему. Костя примерно знал, как распланировано мероприятие. Начинается оно на Нахойке пусканием банных веников и венков, продолжается на Плешивой Горке шабашом ведьм, сжиганием чучел, прыжками через огонь. После огня планировались игры, потасовки и горелки. Костя не помнил, что такое горелки, но именно для них прихватил огнетушитель.