Анклав

Агирре Энн

Я ухмыльнулась и ухватилась за его ладонь. А что было делать? Бормотать, что у меня еще руки от шрамов болят? Глупо. К тому же он сам все видит.

– Сегодня тебе просто повезло. Я бы не отказалась сойтись с тобой снова.

Он развернулся и пошел прочь, ничего не ответив. Наверное, это означало «может быть когда-нибудь».

Тем вечером я заботливо ухаживала за клинком. Дважды – нет, трижды – перепроверила снаряжение. Конечно, меня тренировали и учили. Но сон все равно не шел. Я лежала и прислушивалась – вокруг шла обычная жизнь. Это успокаивало. Вот

мелкий заплакал. А вот где-то кто-то размножается – стоны боли перемежаются тихими вздохами.

Наверное, я все же задремала, потому что Шнурок меня разбудил – пинком под ребра.

– Вставай, поешь чего-нибудь. Пойдешь в патруль – совсем скоро. И запомни – я тебя будить не нанимался. Первый и последний раз поднимаю.

– Понятно, – тихо отозвалась я.

Ну надо же, уснула.

И я иду в патруль! Сегодня!

Меня захлестнуло возбуждение. Макнув пальцы в масло, я пригладила волосы, собрала их в положенный Охотнице хвост. И принялась снаряжаться: дубинку повесила за спину, кинжалы сунула в набедренные ножны. Перевязь я смастерила сама: Белая Стена говорил, что сделанное своими руками берегут больше, чем подаренное или выменянное, и думаю, он прав.

Я подошла к кухням, и глаза защипало от дыма. Медяшка что-то жарила над очагом, жир с шипением падал в огонь. Она вытащила нож и отрезала мне мяса. Оно жгло пальцы, но я заглотила кусок одним махом. До этого дня завтрака мне не полагалось – это была привилегия Охотников. Меня прямо раздуло от гордости.

Я посматривала на жующих Охотников – каждому достался невиданных размеров кусок. Да уж, таких я еще не едала… У всех лица серьезные, собранные – но никто не нервничал. Я огляделась, а Невидимка-то где? Оказалось, он ел в одиночестве. С ним никто не разговаривал. Он так и остался чужаком – нелюбимым и подозрительным.

Когда мы поели, Шелк взяла слово:

– Ситуация такая: они подошли совсем близко. Ближе, чем обычно.

Мужчина-Охотник, имени которого я не знала, жестко спросил:

– Кто? Уроды?

Меня передернуло. Уроды… они выглядели почти как люди. Почти. Кожа вся в язвах, зубы острые, как бритва, а вместо ногтей – когти. Говорили, что их по запаху можно отследить, но вообще-то не очень понятно, как это сделать в туннелях. Там пахло всем, чем угодно, – и не особо приятно. Но Шнурок говорил, что Уроды воняют падалью. Обычно они довольствуются трупами, но и от свежатины не отказываются. Наша задача – сделать так, чтобы свежатина не попалась им в когти.

– Да, – кивнула Шелк. – Они что-то осмелели. Убейте всех, кого встретите.

Она подняла матерчатую сумку:

– Ваша цель – набить этот рюкзак мясом. Любым. Если это не мясо Урода, конечно. Хорошей охоты.

Все повалили к выходу. Я протолкалась сквозь толпу к Невидимке. Выглядел мой напарник устрашающе – даже по сравнению со вчерашним. Может, он старше меня всего-то на пару лет, но охотничьего опыта у него всяко побольше. Начищенное оружие Невидимки блестело – и его вид прибавил мне уверенности. Да, конечно, я хотела показать себя, но надежный напарник никогда не помешает. К тому же только дурак мог забыть, что предыдущий напарник Невидимки погиб при вылазке. Возможно, когда-нибудь потом он расскажет мне, как это произошло.

– Ну что, за дело? –

усмехнулся он.

И мы пошли через кухни – в соседний туннель. Давным-давно мы навалили баррикады в ключевых точках – чтобы никто лишний не шлялся. Выходили через восточный завал, и мне пришлось цепляться, лезть вверх и карабкаться через кучу мусора. По мне, так ее следовало навалить повыше, но это дело Строителей – пусть каждый занимается своей работой.

За пределами освещенного анклава стояла темнота – я такой еще не встречала. Глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть. Невидимка ждал, пока я освоюсь.

– Мы что, так и пойдем? Без света?

Мне, кстати, никто про это не рассказывал. По спине побежали мурашки – тьма будила первобытный страх.

– Свет привлекает Уродов. А они не должны нас увидеть первыми.

Обдумывая сказанное, я ощупала перевязь с ножнами – словно одно упоминание этих чудищ могло вызвать их из тьмы. Сейчас как набегут, оскаленные и слюнявые… Дубина легко вытаскивалась из-за спины. Кинжалы хорошо ложились в ладонь.

Мы пошли вперед. Все чувства обострились. Конечно, нас учили двигаться и действовать в полной темноте, но я даже не догадывалась, что этот навык жизненно необходим на охоте. Радовало, что я слышала шаги впереди – потому что глаза не различали ничего, кроме расплывчатых теней. Понятно теперь, почему Охотники так часто погибают…

Невидимка проверял силки. В паре запуталась еда. Мясо. С другим напарником я бы чувствовала себя поспокойнее. Но не с этим. Ну, раз он поставил меня идти замыкающей в полной темноте и тишине – отлично. Я не трусиха. Я не боюсь.

Я повторяла это про себя бесчисленное количество раз, но тут мы свернули, и из туннеля послышались звуки. Где-то вдалеке кто-то с влажным чмоканьем к чему-то присасывался, между стенами гуляло эхо, и определить расстояние до источника звука не получалось. Почва под ногами стала неровной, то и дело попадались крупные камни и железяки. Невидимка растаял в темноте – он шел навстречу опасности. И я пошла за ним.

Мы вышли на перекресток, к которому сходились четыре туннеля. Потолок здесь растрескался и обвалился, повсюду валялся осыпавшийся сверху мусор. Откуда-то издалека сочился неприятный болезненный свет, и все вокруг обволакивало бледное сияние. В этой полутьме я заметила его. Моего первого Урода.

Мы двигались тихо, как пара ножей в воде, и чудище не успело ни увидеть нас, ни почуять. Оно сидело над чьим-то трупом и рвало мертвую плоть зубищами. Вокруг наверняка бродят еще Уроды. На занятиях нам объясняли, что эти твари сбиваются в стаи.

Невидимка молча показал, что этого Урода берет на себя. А я должна смотреть, не появятся ли другие. Я так же молча кивнула – мол, все поняла. Он двинулся вперед – стройная, тихая смерть. Тварь умерла мгновенно – от быстрого, как молния, удара клинком. Но успела визгнуть – теперь остальные наверняка предупреждены об опасности. Предсмертный вопль траурным эхом загулял в темноте.

В северном коридоре что-то задвигалось. Ага, еще двое – бегут прямо на нас. И тут у меня включились инстинкты, и для страха не осталось ни места, ни памяти. Кинжалы прыгнули в ладони – я не как другие Охотники, я могу биться сразу двумя руками.