Анклав
Шрифт:
Шелк права. Я – лучшая в своей группе.
Так я подумала, и первый Урод налетел на меня со всей дури. Я секанула снизу вверх и одновременно ткнула левой. «Бей в жизненно важные точки. Бей насмерть». В моей голове Шелк размеренно говорила: «Каждая лишняя минута боя лишает тебя сил, которые еще понадобятся».
Клинок вошел в гнилую, упругую, как губка, плоть и заскрипел по кости. Я стиснула зубы – промазала! Слишком высоко! Попала в грудную клетку! Тварь взвыла от боли и зацапала грязными когтищами, пытаясь разодрать мне плечо. Такому нас не учили – Урод двигался совсем не
Ну же, Двойка, соберись! Я ударила правой. Эх, сейчас бы хоть одним глазком взглянуть на Невидимку! Интересно, как он дерется? Но нет, это мой первый поединок, я не имею права выходить из него покоцанная, словно неумелый молокосос. Я должна заслужить уважение напарника!
Удар ногой, и одновременно боковой выпад. Оба попали в цель, Урод обвалился на землю, фонтанируя мерзкой кровищей. Не такой, как у нас, – гораздо темнее, гуще и зловонней. А теперь – левой, удар прямо в сердце. Я проворно отскочила в сторону, чтобы бьющаяся в агонии тварь не располосовала меня когтями.
Невидимка разобрался со своим противником гораздо быстрее. Что ж, ожидаемо – у него опыта побольше, мягко говоря. Я вытерла клинки о тряпки на теле Урода и сунула их в ножны. В голове стукнуло: понятно теперь, почему Охотники беспрерывно полируют и чистят оружие. Меня передернуло: интересно, я эту дрянь с лезвия когда-нибудь отчищу?
– Неплохо, – заметил он наконец.
– Благодарю.
У меня получилось. Я пролила первую кровь. Шрамы на руках и кровь на клинке, так вступают на путь Охотника. Я гордо расправила плечи.
На земле осталось лежать три трупа. Ужасно, конечно, но их съедят другие Уроды. Эти твари не знали, что такое посмертные обряды. Друг на друга они не нападали – зато набрасывались на все, что ходило – или лежало мертвым – в туннелях. Уроды отличались завидным аппетитом.
Мы двинулись дальше, уже без приключений. В половине ловушек обнаружилось мясо. Под землей обитали всякие животные – разные на вид, но все мохнатые и на четырех ногах. Мы звали их одинаково – еда. Одного мне пришлось добить – зверек не свернул шею, а просто запутался и трепыхался в силке. Отчего-то мне стало жалко его – в отличие от Урода, которого я прикончила без сожалений. Но тут… теплое тельце повисло у меня в руках, и я горестно склонила голову. Невидимка молча взял и пихнул его в мешок к остальным. Мелкие голодны. Им нужна еда.
Не знаю, как он отсчитывал время, но вскоре мой напарник сказал:
– Возвращаемся.
На обратном пути я попыталась запомнить маршрут. Хотя об этом разговора не было, понятно, что вскоре Невидимка поставит меня ведущей. И не потерпит отговорок – впрочем, я тоже не собиралась отказываться. Так что по пути я тщательно запоминала повороты и считала шаги.
Мы вернулись в анклав не первыми – многие Охотники уже пришли и сдавали мешки. Шнурок принимал их, взвешивал мясо и раздавал похвалы или упреки. Нам он бросил «отличная работа», а вот паре за нами досталось презрительное «ну спасибо, мелкие из-за вас голодными останутся».
– До завтра, – сказала я Невидимке.
Он наклонил голову и обошел костер. И я поймала себя на мысли, что смотрю вслед и не могу отвести глаз от мускулистой
– Ну и как он тебе? – спросила Шелк.
Ей исполнилось двадцать, она была повыше меня. Волосы она носила коротко остриженными, и они топорщились над головой светлой щетиной. Крепкая и сильная – настоящий лидер. Но вслед Невидимке она смотрела с нескрываемой гримасой презрения. Ей не нравилась его манера держаться – Невидимка не спешил выполнять приказы и не проявлял излишнего усердия. А все остальные бросались все делать по первому слову.
Но у меня в голове ничего определенного еще не сложилось, так что я пробормотала:
– Да пока рано что-то говорить…
– Граждане его боятся. Говорят, что он наполовину Урод. Иначе бы не выжил в туннелях.
– Чего только граждане не говорят… – прошипела я.
А Шелк, видно, решила, что я защищаю напарника, и скривилась:
– Именно. Причем некоторые говорят, что тебе лучше стать Производительницей. У той, что тебя родила, это отлично получалось.
Я стиснула зубы, развернулась и потопала к кухням. Надо бы отыскать Невидимку и потренироваться. Никто не вправе говорить, что из меня вышла плохая Охотница. Никто.
Хранитель слов
А два дня спустя они вызвали Камня, Наперсток и меня к Хранителю слов. Он обдумал дело белой бумажки и вынес решение. И хотя я точно знала, что мы ничего плохо не сделали, живот скрутило от страха.
Хранитель не выглядел таким старым, как Белая Стена, но что-то в нем было пугающее. Руки у него костлявые. А еще он высокий.
Он сидел и смотрел на нас тяжелым, мрачным взглядом.
– Изучив содержимое банки, я решил, что вы не могли знать, что в ней хранится. Слушайте мои слова. Вы – невиновны.
Я вздохнула с облегчением. А Хранитель продолжил:
– Вы поступили совершенно правильно, когда принесли мне документ. Он пополнит наши архивы.
Он имел в виду серый металлический ящик, в котором хранились все важные бумаги анклава.
– В награду за честность я решил прочитать вам этот документ вслух. Садитесь.
Ух ты. Это что-то новенькое. Наших знаний хватало, чтобы разобрать, что написано на предупреждающих об опасности знаках, но свободно читать никто не умел. Нас учили другому. Всяким полезным для анклава штукам. Так что в ответ на приглашение я кивнула и села, поджав ноги. Наперсток и Камень уселись по обе стороны от меня.
Хранитель слов откашлялся и громко прочитал:
– «Примите наше искреннее и сердечное приглашение на свадьбу Энтони П. Сисеро и Дженнифер Л. Грант. Церемония состоится во вторник, второго июня 2009 года от Р.Х. Ист-Оливер авеню, 25. Просьба ответить. После церемонии бракосочетания состоится прием».
Звучало все это очень таинственно. Я бы засыпала Хранителя вопросами, но он и так сделал нам большое одолжение. Закончив чтение, Хранитель дал понять, что нам пора выметаться из его дома, и я повела всех туда, где можно посидеть и все обсудить.