Анклав

Касьянов Максим

Толпа была в крайнем возбуждении. Еще бы, Коршуна в метро знали все! Убийца, грабитель, торговец наркотой - он был на слуху у каждого, но не каждый знал, что он еще и главный поставщик людского материала в притоны и на гладиаторские арены Черкизона. Это был длинный и тощий как сухая ветка человек, одетый в коричневый камуфляж. Черты его лица можно было бы назвать тонкими, если бы не губы, похожие на два толстых жирных пельменя, под маленькими, черными усиками. Его руки были постоянно в движении: то он теребил бородку, то поглаживал пистолет, то просто мял ладони в каком-то переживании что ли. Все, кто имел оружие, тотчас

направили его на торговцев и их предводителя. Напряжение достигло предела. И вдруг раздался хохот.

– Ах-ха-ха-ха, ну ты молодец, Колдун, не ожидал!
– задыхаясь от смеха проговорил Коршун, - такой спектакль разыграл, да все напрасно! Да, я Коршун, - обратился он к толпе, - ну и что? Законов ваших я не нарушаю. Я всего лишь делаю честный бизнес.

– Да что-ты?
– притворно удивился я, - а детей воровать теперь честный бизнес?

Толпа сразу заволновалась и послышались заполошные крики мамаш:

– Вася, Васенька, где ты?

– Коленька!

– Надюша, Катенька!

– Где же вы?

Но спустя несколько напряженных минут все дети нашлись, и ружья да автоматы вновь уставились на меня. Лицо Коршуна расслабилось, он даже начал слегка усмехаться. Что ж, моя попытка провалилась, а я так надеялся, что кто-нибудь из детишек спит, или заигрался с друзьями; тогда ящики караванщиков точно вскрыли бы. Что ж, нужно срочно придумать что-нибудь еще.

– Помогите!
– даже в установившийся тишине глухой голос из ящика был едва слышен.

Автоматы вновь нацелились на караванщиков. Двое патрульных, несмотря на протесты Коршуна, подскочили к ящику и открыли крышку. Глянув в ящик, они переглянулись, и один из них, закинув за спину автомат, перегнулся через борт и вытащил на свет израненного Митю. Женщины заохали, а мужики двинулись к караванщикам красноречиво поводя стволами. Открыв еще несколько ящиков патрульные нашли Вику и Мишу, слава богу все были целы, но они были жестко связаны, а рты заткнуты кляпом. Только Митя смог перегрызть тряпку и освободить рот. Как только их развязали, старший брат пополз к младшим и стал растирать им руки и, нашёптывая на ушки, успокаивать.

– Так, а ну-ка успокойтесь, - раздался громкий голос начальника станции.
– Вы что совсем обалдели? Кто вам позволил вскрывать имущество каравана? Вы хотите неприятностей с Черкизоном?

– А ведь я это устрою, - прошипел Коршун.

Все сразу как-то засомневались, неприятностей от Черкизона не хотелось, хоть и далеко он был, но за Коршуна мог и отомстить.

– Но, Сергеич, это же кража детей! Это же работорговля, как же так?
– пробормотал командир патруля.

– Гена, это твои дети?
– вкрадчиво спросил он у него, а потом громче уже у всех.
– Может, это дети кого-нибудь из вас?

– Но ведь они же с нашей станции, они Андрея дети, нельзя же вот так?
– стали протестовать в толпе.

– Вы думаете мне их не жалко? Жалко конечно. Но Андрей погиб, мир его праху, их мать тоже, кто их будет кормить и одевать? Я ведь честно пытался их пристроить, но никто из вас не захотел их брать, - он оглядел людей и те опускали головы под его взглядом. Он удовлетворенно хмыкнул и уже более примирительным тоном продолжил: - Кто знает, может там им будет лучше? Здесь они очень скоро умерли бы от голода и холода. Да, Митя пытается подрабатывать, но на троих этого мало. Он стал воровать, и вы

все про это знаете. Так что для нас они - обуза, и, кстати... Они ушли со станции и формально не являются ее жителями. Все вы знаете, какие сложные настали времена - пропитания не хватает, вещи дорожают. Нам срочно нужны ресурсы, без них станция вымрет, а Коршун заплатил за каждого ребенка по два рожка.

Люди зашептались. Им, конечно, было совестно потакать работорговле, еще более совестно отдавать в рабство детей. Но с другой стороны шесть рожков за трех оборванцев, которые не протянут более полугода - очень заманчивый куш.

– Ааааа, так значит у нас тут торговля?
– решил вмешаться я.
– Тогда я тоже хочу поучаствовать.

– Что?
– не понял начстанции, все без исключения взгляды были теперь направленны на меня.

– Я хочу купить детей!
– сказал я громко.
– И вашу совесть, - добавил я уже себе под нос.

– Сделка состоялась, - возмутился Коршун, - да и нет у него ничего, мешок-то его мы проверили.

– Подожди Коршун, - сказал, ставший вдруг рассудительным Сергеич, - ведь патроны ты мне еще не передал, а значит сделка еще не состоялась. Я хочу услышать его слово.

– Ах, ты-ж сволочь, я тебе это припомню, - прошипел ему Коршун.

– Ну нет, я в своем праве, нужно было пульки отсыпать сразу, а сейчас - извини.

– Посмотрим еще, - ответил тот.

– Так, что там у тебя за предложение?
– спросил меня начстанции.

– Даю по цинку за каждого, - выпалил я, очень надеясь, что Коршуна не заклинило, и он не пойдет на принцип. Сумма-то огромная, за нее пол станции скупить можно.

В толпе снова зашептались. Сергеич часто-часто хлопал глазами, глаза же Коршуна распахнулись и стали похожи на блюдца. Довольный произведенным эффектом я, не обращая внимания на оружие, сел поудобнее и облокотился на ящик.

– Да откуда у него столько патронов, - вновь начал наступать Коршун.

– Развяжите меня и отправьте со мной сопровождение, я доведу их до своего схрона и там расплачусь.

После долгого раздумья начстанции кивнул своим людям, и те, несмотря на вопли Коршуна и караванщиков, развязали меня. Младшие, как только смогли двигаться, облепили Митю, а тот, нахмурившись, обводил всех тяжелым взглядом. Я встал, разминая руки и ноги подошел к детям и присел перед ними.

– Ну, здравствуй, Дмитрий Андреевич!
– сказал я протягивая ему руку.

К моему удивлению, он бесстрашно пожал ее и спросил.

– Когда мы уйдем отсюда?

Я удивился. Честно говоря не ожидал такой реакции. Думал, что придется просить поверить мне, убеждать в своих честных намерениях, уговаривать его. Тащить их против воли не получится. Нам ведь еще от Коршуна оторваться нужно будет, он нас просто так не отпустит.

– Кто пойдет с нами?
– спросил я у Сергеича.

– Гена со своими ребятами и пойдет, - ответил тот.

– Ну пошли. Мешок, кстати, верните, - попросил я.

Мне отдали мои вещи, и я, взяв на руки Мишу, направился к тоннелю. Передо мной шли Митя и Вика, позади четверо патрульных.

– Мы тоже уходим, - опомнился Коршун, - развяжите моих людей и верните оружие.

– Э-нет, - сказал Сергеич.
– Развязать-развяжем, а вот отпустим только тогда, когда мои ребята принесут патроны или вернут детей. В этом случае мы еще раз поговорим.