Анна Австрийская, или Три мушкетера королевы. Том 1
Шрифт:
После этого подвига он быстро оглянулся на противоположный ряд домов. Везде были уже зажжены огни, но из окон все еще выглядывали головы любопытных. Разносчик плотно прижался к стене, рассчитывая, что в темноте его не заметят.
В замке было по-прежнему тихо, и ему пришлось постучать второй раз.
Наконец за калиткой послышались шаги и она отворилась. Перед папашей Калебассе стоял маленький сморщенный старик с фонарем в руке.
— Только говорите погромче, что вам нужно, — закричал он так громко, точно не он, а Калебассе был совершенно
— Не хотите ли купить слив, дедушка?
— Что вы говорите? Кто его купил? Маркиз, господин маркиз его купил!
— Эге, да от него можно кое-что узнать! — мелькнуло в голове у Калебассе. — А как зовут вашего маркиза?
— Как меня зовут? Николай. А вы кто такой? Верно, здешний торговец фруктами?
Калебассе утвердительно кивнул головой, потом почти приложил губы к уху старика и громко крикнул:
— А скажите-ка, дедушка Николай, как зовут вашего маркиза, который купил этот замок?
Николай, воображая, что отвечает любезностью на любезность, в свою очередь пригнулся к самому уху Калебассе и крикнул ему еще громче:
— Его зовут господин маркиз.
Калебассе покоробило, но он опять утвердительно кивнул головой.
— Не трудитесь так кричать мне, дедушка, я и так услышу, — прогудел он в самое ухо старика.
— Что? Вы говорите, сегодня жарко? Да, да, а это для ваших фруктов беда!
Калебассе с досадой затряс своей большой головой.
— Сдается мне, что ты только прикидываешься глухим, — проворчал он, но не хотел пока отказываться от своих попыток что-либо разузнать.
— А кто живет теперь в замке? Верно, любовница марки-па? — крикнул он снова на ухо старику.
— Николай! Николай! Да куда же вы снова запропастились? — раздался вдруг пронзительный женский голос из замка.
Николай, казалось, услышал и узнал этот голос. Он медленно повернулся и покорно пошел к дому, но при этом забыл запереть калитку, так что Калебассе сквозь сгущавшийся вечерний сумрак все-таки успел рассмотреть у дверей замка женскую фигуру.
— Черт возьми! Вот отличный случай, и дураком я буду, если не воспользуюсь им! — промолвил разносчик, стол в проеме калитки.
— С кем это вы там опять болтали? — доносил ось от подъезда.
Казалось, старый Николай стал вполголоса оправдываться, но что именно сказал он — невозможно было расслышать. Против обыкновения с этой рассерженной женщиной си говорил очень тихо.
— Вот уж истинный шут гороховый! Весь свет его знает, и он всех и каждого! Разносчик! Какой разносчик? — По голосу было слышно, что она направилась к калитке, чтобы посмотреть на того, с кем разговаривал Николай.
— Не извольте гневаться, сударыня, — вмешался Калебассе. — Я только зашел спросить, не угодно ли будет вашей милости купить фруктов.
Он был уверен, что сейчас увидит перед собой хорошенькое молоденькое личико девушки, и просто испугался, когда перед ним возникла старуха,
Несмотря на свои уже немолодые годы, папаша Калебассе подумал, что придись ему когда-нибудь купить замок для своей возлюбленной, он избрал бы в хозяйки кого-нибудь получше.
Казалось, льстивые слова и в особенности «ваша милость» понравились старушке; ока подошла к нему, чтобы выбрать фрукты.
— Я вообще-то не люблю, чтобы сюда пускали разносчиков, — проговорила она. — Ну, да уж на этот раз так и быть.
— Ах, черт возьми! — мысленно воскликнул Калебассе, всматриваясь в покупательницу. — А ведь я ее где-то уже видел!
И он пытался напрячь память, пристально всматриваясь в обрамленное белым чепцом лицо, наклонившееся над корзиной.
— Фрукты будут ей полезны, — ворчала между тем старуха, выбирая сливы.
— Если я не ошибаюсь, никак вы луврская судомойка с улицы Лаферронери! — вдруг воскликнул разносчик.
— Святая Женевьева! А вы…
— Да, да, собственной персоной папаша Калебассе, закадычный друг вашего покойного мужа!
— Господи ты Боже мой! Где привелось встретиться. А ведь столько лет не виделись-то! Да как вы сюда попали, папаша Калебассе?
— Нет, вы лучше скажите мне, как вы сюда попали, дорогая моя госпожа Ренарда! — возразил разносчик с самым умильным лицом, так как встретил в замке женщину, которая после него была самым болтливым существом во всем Париже.
— Разве вы не знаете, как живется бедным вдовам! — всплеснула руками Ренарда. — Вы ведь знаете, мой хозяин умер много лет назад. Известно, на то воля Божья! Помочь ему было уже нельзя, ведь пьянство — дьявольское наваждение, а он от пьянства и помер.
— Знаю, знаю все это, — уверял разболтавшуюся старуху папаша Калебассе, слышавший эту историю сотни раз. — Вы лучше скажите мне…
— Между нами говоря, папаша Калебассе, — продолжала воодушевленная воспоминаниями старуха Ренарда, — ведь у него даже синее пламя изо рта пылало.
— Да, да, знаю, знаю! Так значит, вы уже больше не во дворце?
— Нет, я кастеляншей здесь в замке. Вот если знаете хорошую девушку, так я пристрою ее на мое место во дворце, уж за это могу поручиться.
— Да, знавал я одну очень хорошенькую и как раз подходящую…
— Ну, так за чем же дело стало. Ведь я для вас по старой дружбе все на свете сделаю. Значит, быть ей придворной судомойкой!
— Я говорю о Жозефине. Вы ее не знаете? Она мне крестница.
— Так пришлите ее ко мне, и я вам головой ручаюсь, что подыщу ей отличное место. Мой здешний хозяин…
— Да скажите же мне, ради Бога, как вы попали сюда, в этот маленький замок?
— По милости господина маркиза. Вот уж человек-то! Уж настоящий мужчина! Господи, кабы мой покойник был хоть на половину такой, как он, так и теперь бы жил припеваючи.