Анна Павлова. Жизнь в танце, Андреева Юлия Игоревна

Анна Павлова. Жизнь в танце

на обложку

Андреева Юлия Игоревна

Шрифт:

Благодаря техническому устройству сцены во время спектакля Павлова могла вдруг взлететь на ветви деревьев или броситься вниз, летя над сценой. Многие балерины отказывались от подобных трюков, но Анна не ведала страха: «Еле касаясь земли, она подымалась ввысь и парила над сценой как некое призрачное, невесомое создание. Мгновениями казалось, что видишь сон, что действие целиком проходит как бы в воздухе», – писала о Павловой ее подруга Наталья Владимировна Труханова [51] . «Павлова не была «артисткой», а «явлением», – продолжает она рассказывать об Анне. – В «Жизели» это чувствовалось особенно ясно. Поворот ее поистине лебединой шеи, опущенная голова, натуральное как бы «заикание» в движении – несколько штрихов, и Жизель – маленькое создание, не приспособленное к жизни, – жила на сцене реальной жизнью. У Павловой был непосредственный искренний темперамент, который поднимал ее над «артистичностью» и возносил до гениальности».

Наталья

Владимировна Труханова (1885 – 1956) – балерина. Автор мемуаров «На сцене и за кулисами». Друг Анны Павловой.

Посмотрев спектакль с участием Анны, театральный критик А.А. Плещеев [52] писал в мае 1903 года: «Обманутая в своих ожиданиях, с разбитым сердцем умирала Жизель – Павлова… Сотканная из «любви», Жизель – Павлова не умерла, а «растаяла».

Наталья Владимировна Труханова (1885–1956) – в начале ХХ века была очень известной балериной. Некоторое время Труханова работала в труппе Анны Павловой, с которой ее связывали дружеские отношения

Александр Алексеевич Плещеев (1858–1944) – писатель, театральный критик, историк балета, эмигрант. Сын известного поэта Алексея Николаевича Плещеева.

Начало карьеры

Можно было Павлову разбирать технически, залюбоваться ее руками, чудесными изгибами ее кисти, изумительно выгнутым подъемом ноги, хрупкостью плеч. Очаровывала ее строгая в своей божественности красота, вводила в восторг ее игра, где мудрость сочеталась с легкостью, артистизм с непосредственностью, где все озаряла, обволакивала нежность и трогательный лиризм… Можно было рассуждать и взвешивать, оценивать и определять – не удавалось и не удастся одного: разгадать тайну игры Павловой. Эта тайна скользила, не поддаваясь ни описанию, ни самому красивому неистовству слов, ни их математической точности. Веяние Святого Духа, воплощенного в неземных формах высочайшего искусства, носилось над залом, нежно пронизывало душу, надолго, навсегда оставалось в памяти потрясение благородного сердца. Но формулы не было, и ни один из зрителей, ни один из критиков до сих пор так и не сумел запечатлеть явленного им чуда, проплывшего перед их глазами таинства сладчайшего из сновидений искусства…

Петр Пильский [53] .. «На смерть Павловой».

Петр Мосевич (Мосеевич) Пильский (1876 —1941) – журналист довоенной Латвии, обозреватель газеты «Сегодня», заведующий ее литературным отделом, писатель.

Теперь Павлова с матерью поселились в доме на Коломенской улице в небольшой квартирке с горничной. Денег в обрез, корифейки получают полторы тысячи в год, а ведь кроме средств на наем жилья, оплату услуг горничной нужно что-то есть и платить за извозчика (до театра на пролетке минут сорок). Кроме того, ей еще нужно самой покупать себе гримировальные принадлежности, трико, туники, атласные туфельки. Приходится экономить, но Анна чувствует себя вполне счастливой, и, казалось бы, даже не замечает колких взглядов. Собственно сплетники интересуются только одним – чья это любовница попала в театр? И отчего бы тому, у кого хватило власти или денег продвинуть вчерашнюю выпускницу в корифейки, не купить ей новые туфельки и более дорогой грим? К слову, все эти шушуканья за спиной юной танцовщицы никак не были связаны с профессиональными качествами девушки, просто в Мариинке так было принято – если есть танцовщица, у нее должен быть и богатый покровитель. Нет, значит появится.

Анна Павлова стала не только примой-балериной Мариинского театра, но и иконой стиля. Через несколько лет весь мир будет одеваться «под Павлову»

На счастье, а может на беду Павловой в это время она подружилась с примой Мариинки Матильдой Кшесинской, которая оказывает молодой корифейке покровительство. Она же знакомит Анну с князем Борисом Владимировичем. Впрочем, Аннушка далека от мысли вскружить голову члену правящей династии. Отговаривается фразой, что ее де интересует только балет, и не соглашается ни на катание за городом, ни на посещения ресторана или театра. На самом деле Павлова

реалистка. Она прекрасно понимает, что как бы сильно не увлекся ею князь, ему все равно не позволят на ней жениться, а значит, ей уготовлена лишь незавидная роль содержанки, а их совместные дети, если таковые когда-нибудь появятся, будут жить с пятном незаконнорожденности. Анна знает, что это такое – врагу не пожелаешь.

Матильда Феликсовна Кшесинская (1872–1971) – прославленная русская балерина и педагог

Анна никогда не стремилась устроиться за чужой счет, и вообще в своей жизни она стремилась добиваться всего собственным трудом: «До болезненности она была щепетильна к чужой собственности, как была щепетильна в своем искусстве, никогда не пользуясь никакими чужими постановками – что сейчас практикуется всеми, – щепетильной была и во всех ничтожных мелочах своей частной жизни. Одолженный ей носовой платок, данная на прочтение книга ее беспокоили, пока не были возвращены обратно», – рассказывает о Павловой Виктор Дандре. При этом она могла простить, когда что-то воровали у нее самой, но взять чужое… или не дай бог жить на чей-то счет, пользуясь чьими-то милостями… это было выше ее сил.

«Ее глубоко огорчало, когда что-нибудь пропадало из ее вещей, волновал не самый факт потери хотя бы даже любимой вещи, угнетало и огорчало сознание, что кто-то позарился на чужую собственность, – продолжает Дандре. – Во время наших постоянных путешествий, с их пребываниями в разных отелях и театрах, такие случаи бывали, конечно, нередко. Приходилось с ними мириться. Но, уже живя на одном месте, мы начали замечать, что пропажи повторяются, и наконец, исчезла очень ценная пара серег. Анна Павловна очень огорчилась, а я пошел составить заявление в полицию. Придя к Анне Павловне, чтобы она подписала бумагу, я увидел, что она продолжает сидеть задумчивой, и когда я дал ей заявление на подпись, она покачала головой и тихо сказала:

– Не надо, – им, наверное, эти серьги больше нужны, чем мне».

Однажды Кшесинская подарила Павловой карандаш из платины с бриллиантами и рубинами: «Аннушка, эта маленькая вещица ничего не стоит по сравнению с тем, что ты могла бы иметь, будь у тебя щедрый возлюбленный». А потом, вечером, перед спектаклем, когда все артисты стояли у окон и кланялись Их Величествам и Их Высочествам, Матильда кивнула в сторону Бориса Владимировича [54] : «Смотри, Аннушка, не упусти!».

Его Императорское Высочество Великий Князь Борис Владимирович (1877–1943) – Свиты Его Величества генерал-майор, третий сын великого князя Владимира Александровича и великой княгини Марии Павловны, внук императора Александра II. Во время Первой мировой войны командовал лейб-гвардии Атаманским полком, затем являлся Походным атаманом всех казачьих войск при императоре Николае II.

Когда я говорила, что вряд ли истинно религиозная мать могла отдать дочь в балет, я как раз имела в виду царившие там нравы. За каждой более-менее перспективной танцовщицей тут же закреплялся толстосум воздыхатель, который и обеспечивал ее будущее. Собственно, в большинстве случаев за этим и шли на сцену. Павлова вопреки всему на свете не желала для себя карьеры содержанки. В свое время ей уже хватило роли незаконнорожденной, в детстве она подходила к дому своего настоящего отца и поднимаясь на цыпочки, старалась заглянуть в окна, хотя бы на секундочку увидев того, кто отказался от нее – своего отца, братьев, сестер. Увидеть все то, чего была лишена, находясь еще в утробе матери. Она прекрасно знала, что означают колкие взгляды в спину и вечные попытки Любови Федоровны то ли оправдаться, то ли извиниться перед дочерью за прошлое.

Поэтому она отвергает предложение Матильды Феликсовны и Бориса Владимировича, но, как это бывает довольно часто, избегнув одной ловушки, тут же попадает в другую. На пути юной Павловой возник Виктор Эмильевич Дандре.