Аннабель, дорогая

Вулф Джоан

Он шепнул:

— Вчера я пережил самое худшее испытание, оставив тебя одну посреди озера. Даже известие о твоем замужестве не причинило мне такой мучительной боли.

Закрыв глаза, я прижалась лицом к его груди и постаралась отвлечь его от тяжелых мыслей.

Но это всегда было очень непросто.

— Иногда, просыпаясь по ночам, я представлял себе тебя с Джералдом и в такие мгновения готов был убить его. — Стивен задрожал. — Нельзя питать такую ненависть к брату, но это было сильнее меня.

— Каждый

раз, ложась с ним в постель, я воображала, что со мной ты.

— О Боже, Аннабель! — простонал он и еще крепче стиснул меня в объятиях.

Любовь к нему переполняла мое сердце. Я приблизила губы к его уху:

— Поцелуй меня!

Мы отчаянно нуждались друг в друге. Страсть вновь и вновь вспыхивала в нас. Усталые собаки, не дождавшись, когда мы наконец отправимся домой, уснули на полу.

***

Незадолго до рассвета меня разбудил вой Мерлина. Едва я открыла глаза, пес залился радостным лаем. Должно быть, он хорошо видел меня, хотя в предрассветных сумерках я не могла различить черной морды спаниеля.

Я протерла слипающиеся глаза. И как только мы со Стивеном провели ночь на этом узком шезлонге? Впрочем, мы не впервой спали на этом ложе.

Рука Стивена лежала на моей груди, не позволяя мне пошевельнуться. Я не знала, который час.

— Стивен! Стивен! Проснись! Мне необходимо вернуться домой, пока меня не хватились.

Он не отвечал и не двигался. Мало кто спит так крепко, как Стивен.

Я попыталась высвободиться.

Мерлин вновь залаял, и теперь к нему присоединилась Порция. Собачий лай и мои попытки сбросить его руку все же разбудили Стивена. Он что-то пробормотал.

— Вставай, Стивен!

— Аннабель! — Открыв глаза, он сразу проснулся. — Мы задремали, — улыбнулся Стивен.

— Луна зашла. Должно быть, уже поздно. Я ничего не вижу, а между тем надо добраться домой.

— Не волнуйся. — Он убрал руку и ногу, после чего я села и стала на ощупь искать на полу, рядом с шезлонгом, одежду.

— Попробую зажечь фонарь, — сказал Стивен.

Под его шагами заскрипели половицы. Я ничего не различала во тьме, а он видел ночью, как кошка. Стивен поднял крышку сундука.

— Трутница здесь, — сказал он.

— Слава Богу!

Стивен зажег фонарь, и я, прищурившись от света, взглянула на него. Его тело было таким же, как в юности: плоский живот, узкие бедра. Однако в груди и плечах он сильно раздался. Торс покрылся темным тропическим загаром, но от поясницы до колен кожа осталась светлой.

— Неужели ты ходил на Ямайке полуодетый? Стивен улыбнулся:

— Я же тебе говорил, что много плавал. — Поставив фонарь, он подошел ко мне. — Пляжи на Ямайке великолепные. Мелкий белый песок и прозрачная до самого дна бирюзовая вода.

— Можно подумать, там земной рай, — заметила я.

Он опустился рядом

со мной на шезлонг, заскрипевший под его тяжестью.

— Природа на Ямайке и в самом деле волшебная, а вот жизнь аборигенов совсем не похожа на райскую.

Я потянулась к нему и поцеловала его сурово поджатые губы. Затем поднялась, натянула платье, оправила его и нагнулась за курткой.

— Слава Богу, что не забыла взять ключ от задней двери.

Застегнув рубашку, Стивен с улыбкой посмотрел на меня.

Эта улыбка разозлила меня:

— Я взяла ключ вовсе не потому, что собиралась провести с тобой ночь. — Глаза мои затуманил гнев.

Он, видимо, не поверил мне. Да я и сама не очень-то себе верила. Зачем только я взяла этот проклятый ключ? Ходжес обычно запирал все двери в полночь, прежде чем лечь спать, а к этому времени я всегда возвращалась с прогулки. С чего же мне взбрело в голову снять ключ с крючка и сунуть его в карман куртки?

— Не взять ли с собой фонарь? — спросил Стивен.

«Если мы возьмем фонарь, — подумала я, — утром придется объяснять, почему он появился в доме».

— Надеюсь, доберемся и без него.

— Конечно.

— Тогда оставь его здесь.

Когда мы вышли из павильона, в полутемном парке уже пели птицы. Стивен обнял меня за плечи, а я прильнула к нему, стараясь приноровиться к его шагу. За нами следовали собаки.

Он спросил, словно продолжал прерванный разговор:

— Ты сможешь снова выйти замуж не раньше чем через год?

— Да.

— Придется ждать больше шести месяцев! — Стивен присвистнул. — Шесть месяцев — чертовски долгий срок, Аннабель.

Я промолчала.

На востоке небо посветлело, и окружающий мир начал обретать привычные очертания. Теперь я могла и сама найти дорогу.

— Джайлз — отважный мальчик, — заметил Стивен. — Не хотел оставлять тебя посреди озера, Аннабель. Можешь гордиться им.

— А я и горжусь. — Собравшись с духом, я сказала:

— Графом должен стать ты, Стивен, а не твой сын.

— Зачем мне это?

Сделав вид, будто не слышала его реплики, я продолжала:

— Нам надо с помощью адвокатов восстановить тебя в законных правах.

Стивен остановился и приподнял мой подбородок:

— О чем ты?

Я пристально посмотрела на него:

— Может, нам удастся добиться, чтобы Джайлза признали твоим сыном.

Он нахмурился, а его глаза вспыхнули.

— Ты что, рехнулась, Аннабель? — словно не веря своим ушам проговорил он. — Ведь тогда тебе придется признать, что твой сын — незаконнорожденный. Хорош бы я был, допустив такое!

По моим щекам потекли слезы.

— Перестань! — резко бросил Стивен и повел меня вперед. — Я не хочу быть графом, — повторил он. — Мой удел — сидеть в палате общин и агитировать за реформу.