Шрифт:
[В первой книге своих «Анналов» Энний передаёт рассказ о легендарных основателях Рима – Ромуле и Реме – так, как впоследствии он был передан историком Ливием. Вот один из отрывков: Дева Илия видит вещий сон, в котором ей свыше ниспосылается откровение об её судьбе, сначала горестной, а затем славной, о двух её сыновьях – Ромуле и Реме. Ужасен и загадочен этот пророческий сон. Илия просыпается и взволнованным голосом рассказывает
1
Камены – богини песен.
[Далее, вероятно, идёт всё так, как изложено у Ливия, и первая книга кончалась славословием Ромула, в момент кончины ставшего богом:]
Сладкой тоскою их сердце пронзилось: царя славословятРечью такой: «О Ромул божественный, Ромул – владыка,Страх и блюститель отчизны, бессмертных славная отрасль.Ты наш отец, ты родитель, божественной крови потомство,Вывел на свет лучезарный ты нас из мрака забвенья.[Там же (кн. I, ст. 55) Энний рассказывает о гадании Ромула и Рема, кому быть царём:]
Царскою властью прельстившись, безмерно престола желая,Братья решают судьбу вопросить пернатых полётом.Вот на холме Палатинском [2] с вершин его наблюдаетРем со вниманием жадным; крылатого вестника ждёт он;Ромул прекрасный тогда с высоты твердынь АвентинскихВ той же надежде свой взор устремляет в безмолвное небо.Ждёт и народ напряжённо, владыкой кто должен назваться.Городу имя кто даст и будет он Рим иль Ремор.Ждёт он, подобно толпе, устремившей на консула взоры.Знак он подаст – и мгновенно арены затворы цветныеНастежь – и в бой полетят колесницы к победе желанной.Так и теперь, в ожиданье безмолвном толпа цепенеет.Братский тут жребий решался; и царский венец былнаградой.Тою порою низверглась в Аид колесница ночная.Радостным утром блеснуло на тверди дневное светило,И понеслися с небес величавым слева [3] полётомСтаи пернатых, в лучах утопая сверкающих солнца.Трижды четыре священных спустилось вестника с неба,К счастливым быстро местам они2
Палатинский и, ниже, Авентинский – два из семи холмов Рима.
3
Левая сторона у римлян считалась счастливой.
[В третьей книге рассказывается о войнах с Пирром [4], в уста которого вкладываются следующие слова, по выражению Цицерона, «истинно царские и достойные потомка Эакидов» («Об обязанностях», 1, 12, 38). Римляне предложили разменяться пленными или получить за них выкуп. Пирр с достоинством отвечает:]
Злата не требую я, и выкупа мне не давайте:Мы не торгуем, войну мы ведём, и жребий о жизниНам подобает железом решать, а не златом презренным.Вас ли владыка-Судьба, меня ль пожелает возвысить.Храбростью нашей решим. Теперь моё слово послушай:Ваших героев, кого и счастье войны пощадило,Должно и мне пощадить – я решил даровать им свободу:В дар их примите, того и великие боги желают.[Пирр предлагает римлянам мир, но его послам возражает цензор АппийКлавдий Слепой, упрекая сенаторов, готовых было уступить:]Где же рассудок у вас, что верной стезёю доселеШествовал? О вы, безумцы! Зачем вы с дороги свернули?[Война возобновляется, и римские воины-герои жертвуют собой за родину с восклицанием:]
В битве отважной за римский народ умереть я готовлюсь;Я добровольно жертвой паду за отчизну святую![В книге XVIII «Анналов» Энний приближался уже к своим временам; он сам говорит:]
Ибо для нас недостаточно петь старинные войны…[В рассказе об Истрийской войне [5] он описывает храбрость одного трибуна:]
5
С жителями Истрии (на границе Иллирии).
[Энний во введении к главной части своей поэмы о Пунических войнах пишет:]
Писали другие поэты стихамиТеми, что Фавны когда-то и вещие люди сложили;К музам они не взбирались в высокие дебри Парнаса,В гладкий стих свою речь уложить до меня не старались [6] .Этой науки тайник мы первые вскрыли отныне.6
Судя по намёку Цицерона («Брут», 76), здесь Энний прежде всего указывает на поэта Невия, писавшего грубым «сатурновым» стихом про фавнов (демонов лесов).