Аннета
Шрифт:
Мы, дети, сначала бегали по тёплой водичке друг за другом, но потом моим братьям и сёстрам это надоело, и они отправились на корт играть в теннис, а я осталась увлечённо строить замки из мокрого песочка.
Кстати, до появления в нашем мире мамули такой игры, как теннис, здесь не было. Моя мама подарила нашему миру очень много всего интересного. А по теннису даже регулярно проводится турнир Элеоноры Корнегейской. Излишне говорить, что применение дара в игре строго запрещено и карается дисквалификацией игрока на целый год.
Запах
– Ратмир, сотвори нам мороженое из ГУМа, – просит мама.
Я раньше никак не могла понять, что такое «изгума», но потом мамочка рассказала, что в том мире, откуда она к нам пришла, есть такая очень большая ярмарка, где продаётся всё, что угодно, и называется она как раз ГУМ. В том мире такие ярмарки называются «магазин». Смешное название, конечно.
– Анечка, хочешь мороженого? – спрашивает мама.
Я, конечно, хочу мороженого, но ещё больше я хочу успеть достроить свой замок, пока его не подмыло небольшой волной и он не рухнул во всей красе бесформенной грудой песка. Я отрицательно мотаю головой, черпая обеими руками горсти своего строительного материала.
– Молодец у нас дочурка, – слышу я голос папы, – не каждый ребёнок способен довести начатое дело до конца несмотря на соблазны.
Мама вздыхает.
– У неё абсолютно невыигрышная внешность, – с горечью говорит она. Мамочка сказала это очень тихо, но так получилось, что я услышала.
– Ничего, принцесса не пропадёт, – весело отвечает папа. Но я чувствую, что веселье наиграно. И что папа согласен с мамой, что внешность моя невыигрышная. Я вспоминаю, что кричали мне те девочки на горке. Уродина. Невыигрышная это значит уродина. Я не сомневаюсь в этом.
Я больше не хочу лепить замок. Я не хочу даже мороженое из ГУМа, хотя оно действительно очень вкусное. Я пинаю ногой свой красивый замок. Замок разваливается на некрасивые кучки мокрого песка. Такие же некрасивые, как я сама. Невыигрышные. Я разворачиваюсь и убегаю, неуклюже переваливаясь.
Я забираюсь в самый дальний уголок нашего сада и сижу там прямо на голой земле, прислонившись к стволу древнего дуба. Дуб растёт почти у самой ограды. Я забралась в щель между дубом и оградой, и меня совсем не видно. Я буду сидеть тут, пока не умру. Пусть. И пусть без меня съедят всё то прекрасное мороженое из ГУМа. Пусть.
Тёплая ладонь ложится мне на плечо. Ладонь такая родная, так хочется потереться о неё, как котёнку. Но я держусь, не подаю вида, как я рада, что папа меня нашёл.
– Внешность это не самое важное в человеке, поверь, – тихо говорит папа. – Важно то, что у человека внутри, в его душе, – продолжает он, обняв меня.
Я сдаюсь и, прижавшись к широкой папиной груди, наконец даю волю слезам.
– Почему…
– давлюсь слезами я. – Почему все красивые, и только я… уродина!
– Кто сказал тебе такую глупость? Ты вовсе не уродина. Ты просто… не такая яркая, вот и всё. Но зато, Анечка, у тебя очень красивая душа, и это главное.
– Откуда ты знаешь, какая у меня душа? Её же не видно…
– Ну, я же вижу твою ауру… – улыбается папа. – Более чистой и светлой ауры я не видел ещё ни у кого…
Потом папа берёт меня на руки и долго неторопливо прохаживается со мной по дальнему уголку нашего сада. Он рассказывает мне, как важно быть хорошей доброй девочкой, и что на самом деле по-настоящему хороших добрых девочек не так уж и много во всей нашей огромной империи, и что я как раз одна из таких девочек.
Папа говорит, что он очень любит меня и гордится тем, что у него есть прекрасная доченька с такой чистой красивой душой. Незаметно моя душа наполняется покоем, я перестаю понимать, из-за чего я так вспылила и даже разрушила свой красивый замок.
На папиных руках так хорошо и спокойно, я чувствую себя маленьким котёнком, который пригрелся в уютной норке. Постепенно я засыпаю под тихий голос папы. Мне снится синее море, и горячий песок, и солнце. Я бегу и бегу по мелкому песочку куда-то, а море лижет мне ноги как маленький ласковый щенок…
Просыпаюсь я лишь поздно вечером в своей кроватке. Около изголовья сидит мама. Она улыбается мне. «Ну что, пойдём смотреть картинки про мой мир?» – предлагает мама. Я обожаю смотреть картинки про мамин мир. У мамы их очень много. Есть просто картинки, а есть целые фильмы.
В этот раз мы смотрим фильм про Винни Пуха и едим мороженое из ГУМа. «У Винни невыигрышная внешность?» – спрашиваю я. «О да, у Винни очень невыигрышная внешность, – отвечает мама, – но его все очень любят. Ведь не во внешности дело». «Да, я знаю, всё дело в душе», – авторитетно заявляю я. «Конечно, всё дело в душе», – соглашается мама.
Я вновь спокойна и счастлива. Мой маленький детский мир по-прежнему нерушим и прекрасен…
Глава 4 ОНА
Аннета.
Потом… Потом таких звоночков было очень много. Или, может быть, я становилась старше и просто стала замечать то, на что раньше не обратила бы внимания. Ошарашенные взгляды людей, что видели меня впервые. Шепотки слуг за спиной.
То, как берегли меня мои старшие братья и сестрички, когда мы где-нибудь появлялись. Рядом со мной обязательно был кто-то из них, даже когда мы просто посещали детские представления.
Все остальные дети сидели в детском зале одни, как большие, и только меня всегда сопровождали. Алёнка, Любомир, или Эдик с Настей. Всегда рядом со мной было надёжное плечо кого-то из них. Моего брата или сестры. Во всём блестящем великолепии красоты и огромного дара каждого их них.