Аномалия Шарли
Шрифт:
— Тогда все в порядке, — Уолтер убрал нож и снова хмуро посмотрел на удостоверение личности. Он провел большим пальцем по неровной дыре рядом с моей фотографией. — Ты водилась не с теми людьми. Ходили слухи, что с севера спустились какие-то граклы, но я им не поверил. Гракл, это не самая безумная вещь, которую ты когда-либо слышала.
Я не знала, сумасшествие это или нет. Я понимала только половину слов, исходящих из его уст.
— Что такое Гракл?
— Мусорные птицы, — фыркнул Уолтер. — Маленькие грязно-коричневые твари, которые всегда убегают от хороших птиц.
— Ой. Я думала, что это люди, — сказала
— Да, они люди — люди тоже могут быть граклами. Как мне это объяснить? — он притих на мгновение. — Хорошо, смотри: ты знаешь, как большинство птиц работают ради еды? Вьют себе гнезда и все такое?
— Да, — сказала я. Правда в том, что я не так уж много знала о птицах, кроме того факта, что они взрывались облаком перьев, когда сталкивались с энергетическим забором.
— Хорошо, значит, хорошие птицы — птицы, которые работают за то, что имеют, и держатся особняком. Граклы ни на что не годятся. Они просто берут вещи. Они видят гнездо, которое им нужно, и разгоняют всех остальных. Они видят еду, которую хотят, поэтому стреляют в тебя и забирают ее. Понимаешь, что я говорю? Мусорные птицы.
Мне все это казалось настолько безумным, что я с трудом могла в это поверить. Единственным разом, когда что-то подобное происходило, был «Девятый Агент».
— Значит, они как… злодеи?
— Злодеи? Что за злодеи? Так вы их называете в Мире Уродов?
— На самом деле у нас нет никого, кто занимается такими вещами. То есть, у нас есть актеры, которые притворяются, что делают плохие вещи, но это все только для телевидения…
Я замолкла, потому что Уолтер смотрел на меня так, словно у меня из обоих ушей выползли крысы.
— Что? Разве у вас здесь нет телевизора?
— Я не знаю, что это такое, и я не хочу знать, — прорычал Уолтер, когда я начала. — Я слишком стар, чтобы пытаться выучить все ваши причудливые штуки. Но просто скажи мне вот что… — он сжал переносицу большим и указательным пальцами, будто я вызывала у него головную боль или что-то в этом роде. — У вас нет граклов в Мире Уродов? Никто не ворует вещи и не стреляет в других просто так?
— Во-первых, он называется Даллас, а не Мир Уродов. А во-вторых, нет: у нас нет граклов. Все просто делают то, что должны делать.
Ну, почти все. Я опустила часть о том, что я была преступницей. Если Уолтер не мог это прочитать, то я уж точно не скажу ему.
— Хм. Это нечто, — рассеянно сказал Уолтер, его выцветшие глаза глядели, щурясь, куда-то вдаль. Я не успела спросить, что он имел в виду, он фыркнул и сказал. — И это не Даллас. Я видел Даллас, ясно? Вы примерно в пятистах милях дальше к западу. А то, что у вас есть в Мире Уродов, это всего лишь…
Уолтер наклонился и зачерпнул горсть земли.
— Видишь это?
— Да, я вижу — это почти у меня под носом.
— Это Даллас, — сказал он, потрясая кулаком. — А это… — он взял песчинку с вершины горки, — Мир Уродов. Вот эта маленькая, ничего не знающая крошка. Это вы все. И упс, — он швыряет крошку в кусты, — вот так. Вот что с вами случится, как только эти придурки-граклы поймут, как туда попасть.
Мой желудок сжался.
— Что такое приду… ах!
Боль в животе такая острая, что у меня перехватило дыхание. Холодный пот залил мое лицо. Меня уже съедали черви?
Уолтер смеялся над моим беспокойством.
— Нет, это просто подействовала таблетка. Через секунду ты почувствуешь себя намного хуже. Но ты будешь жить, — он наклонился над сумками и вернулся с рулоном тяжелой ткани. — Мы остановимся здесь на ночь. Тогда завтра ты получишь обратно свой пистолет, и я верну твой небольшой долг.
Я не успела спросить, что это, мой желудок вывернуло наизнанку. Я согнулась пополам, когда кислота и мутная вода вырвались с такой силой, что потекли из моих ноздрей.
Уолтер одобрительно кивал.
— Ну вот. Не держи это себе. Ты придешь в себя, когда все выйдет, уродка.
ГЛАВА 14
— Ты еще не закончила? Боже! — кричал Уолтер.
Я была не в настроении.
Не в настроении говорить. Не в настроении дышать. Я была не в настроении слушать крики или кричать в ответ. У меня было утро самого жалкого, огненного уголка ада — и все, чего я хотела, — это умереть спокойно.
— С теми яйцами все было в порядке, — продолжил Уолтер, не обращая внимания на мои страдания. — Я хорошо себя чувствую! Твои уродские внутренности сделаны из бумаги.
Я никогда не ела яйца. Я, честно говоря, до сих пор не знала, что они из себя представляли. Я запуталась, когда Уолтер попытался это объяснить:
— Смотри, все начинается с чего-то другого. Либо ты выходишь мокрым и шевелишься, либо вылупляешься из яйца.
Уолтер положил мне на ладонь маленький овал кремового цвета, и я осторожно подержала его. Оно оказалось тяжелее, чем я ожидала. Скорлупа была гладкой, как камень.
— О. Так это как Труба, - сказала я.
— Что?
— Труба. Откуда берутся дети. Ты знаешь, как это работает, — продолжила я, когда Уолтер покачал головой. — Заполняешь форму, отправляешь ее в лабораторию — и когда следующая партия готова, вам присылают ребенка.