Аномалия. Первый фронт. Второй фронт. Третий фронт (сборник)
Шрифт:
Переодевшись и прихватив отцовский кожаный портфель, засунул пистолет сзади за пояс, еще раз осмотрелся и направился к Аномалии.
– Ну, с богом! – пробормотал я и сделал шаг вперед…
Громко орать я опасался, поэтому матерился довольно тихо. Встав и злобно пнув кочку, которая уже не первый раз попалась мне под ноги, зашипел:
– Вернусь, возьму лопату и срою тебя на фиг! – Как мне показалось, кочка от испуга стала меньше. Бросив еще один злобный взгляд на нее, я стал отряхивать одежду при лунном свете.
Интересовала меня Жабинка, а вернее, ее железнодорожная станция, на которой просто не могло не быть телефона. Можно, конечно, было воспользоваться обычной монтерской трубкой, но у меня ее не было, так что первый свой звоночек наверх я решил провести с не присущей мне наглостью. Попросту придя и позвонив – пока очухаются, меня там уже не будет. А ко второму разу подготовлюсь основательней.
До города шагал почти пять часов, с запозданием вспомнив об отцовском велосипеде. Великом воспользоваться, конечно, тоже наглость, но почему нет?
За все время пути я сто раз проклял себя, что невнимательно отнесся к расстоянию от Аномалии до этой станции, когда лазил в инете, и раз триста подумал о вожделенном велосипеде, а лучше всего мопеде – на нем педали крутить не надо.
Часам к трем ночи показались огни станции. Заблудиться было трудно, дорога шла неподалеку от насыпи железнодорожных путей, но за время моего «путешествия» по ним не проехал ни один состав.
Когда я искал информацию, узнал, что Жабинка имеет статус города и считается крупным железнодорожным узлом. Однако действительность оказалась несколько иной. Около шестидесяти домов да пара запасных путей, на одном из которых стоял какой-то состав. А так пусто было, спали все. Разглядев станцию, направился к ней.
– День добрый, – поздоровался я с человеком в форменной тужурке, который сидел на лавочке на перроне и щелкал семечки.
«Дежурный по станции, сто пудов!»
– И вам не хворать, добрый человек, – ответил он.
– Мне телефон нужен, позвонить в Москву.
– В Москву!!!
– Да я хотел раньше приехать, но у нас машина сломалась, мы ее чинили до темноты, вот и пришлось пешком идти. Водитель с машиной остался.
– То-то я смотрю, у вас костюм испачкан, – посочувствовал дежурный, кинув взгляд на мою одежду. Я стоял на свету масляной лампы, так что более-менее меня было видно.
– Пришлось под машину лезть, помогать, – подтвердил я его мысли.
– Ладно, пойдем. Только документы мне ваши треба посмотреть.
– Да? – сделал я удивленное лицо.
– Порядок такой.
– Что-то я о таком не слышал, – подумал я вслух.
– Так ночь же, мало ли кто шастает, вот и велели вести учет, – ответил служащий.
– Понятно.
Телефон находился в кабинке, внутри вокзала. Я думал, снаружи будет висеть,
– Вам куда?
– Народный комиссариат внутренних дел СССР.
– Извините? – не понял меня дежурный или сделал вид, что не понял.
– В НКВД, вы не ослышались, – ответил я чуть насмешливо.
– У меня нет выхода на Москву, только на Минск, – ответил железнодорожник.
– Тоже пойдет. Вызывайте дежурного сотрудника.
Служащий стал вызывать коммутатор Минска, а связавшись, велел соединить с отделом НКВД. Я с интересом слушал его, впитывая манеру говорить и изучая способ использования столь древней телефонной аппаратуры.
– Готово. Прошу вас, дежурный на связи, – отвлек меня от размышления служащий, протягивая трубку.
– Спасибо. Если вас не затруднит… – Накрыв ладонью мембрану, я показал подбородком на выход.
Убедившись, что железнодорожник вышел, я приложил трубку к уху:
– Минское отделение НКВД?
– Товарищ капитан, проснитесь, – затрясли Андрея чьи-то руки. Открыв глаза, он увидел перед собой помдежа, которого оставил на телефоне, решив прикорнуть часок.
– Что?
– Звонок из Минска. Все коды высшего приоритета. Требуют к телефону товарища Берию, – ответил помдеж.
– Товарища Берию?
– Да.
– Вызов разъединили?
– Да. Согласно инструкции я перевел звонок на личный номер товарища наркома.
– Ясно. Иди пиши рапорт, пока есть время, – зевнув, приказал Андрей и, потянувшись, подхватил фуражку и последовал за подчиненным. Сейчас требовалось находиться на рабочем месте.
Берия стоял у открытого окна и смотрел на ночное небо, краем уха слушая разговор в кабинете Сталина.
– …вы можете идти, товарищ Жуков. Этот вопрос нужно переработать и проанализировать, – сказал Хозяин, вставая из-за стола.
Вытянувшись и отдав честь, генерал Жуков подхватил папку и вышел из кабинета.
– Вы хотели что-то сказать, товарищ Берия? – обратился к наркому Сталин. Его заинтересовала странная просьба Лаврентия Павловича присутствовать при встрече с Жуковым. Никаких особых тайн от этой встречи не ожидалось, так что предсовнаркома дал на это разрешение и теперь с интересом ждал ответа, покуривая трубку.
Развернувшись, Берия достал из нагрудного кармана лист бумаги с наспех написанными на нем строками и протянул его Вождю. Несколько секунд Иосиф Виссарионович с недоумением читал текст.
– Это что, шутка? – наконец спросил он.
– Не знаю даже, как сказать, Коба, – поморщился Лаврентий Павлович. Сталин удивленно поднял брови. Берия называл его так только в моменты сильных душевных волнений.
– Утром в полтретьего мне позвонили из Минска и перечислили все, что тут написано. Открытым текстом.
– Вот так просто позвонили? – искренне удивился Хозяин.
– Тот, кто звонил, знал все наши коды. Причем не просто коды второй или третьей линии, а мои, персональные! – ответил нарком.