Аномалия
Шрифт:
Коровин. Тархун? (Громко.) Зуев! Быстро… иди сюда!
Нина. Ефим, что вы так смотрите на меня? Я крюшон не пью. И Васенька Шафоростов предпочитает тархун…
Голдин. Вы предпочитаете тархун?
Шафоростов. Да! Я предпочитаю тархун…
Таня(Голдину). Пить всем действительно хочется.
Мусатова. Кому всем? Я не знаю… мне не хочется!
Зуев(появляется). Слушаю, товарищ полковник!
Коровин.
Зуев. А это что такое? С алкоголем это или нет?
Коровин. Ну чего я буду тебе сейчас лекцию про тархун читать? Запомни название — и все.
Зуев(уходя). Я сомневаюсь насчет тархуна.
Голдин. Товарищ полковник, когда вы займете место в зрительном зале, то мы сможем начать. Я повторяю: за этой ширмой мы работаем! Смотреть на наше искусство положено с той стороны. С той! Таковы условия игры…
Коровин. Понял… А что если я вот здесь сбоку тихо постою. Мне отсюда и спектакль виден, и я могу обеспечить дисциплину…
Иван нажал клавиш магнитофона, зазвучала музыка. Голдин снял пальто и оказался во фраке.
Иван помогает ему закрепить галстук.
Голдин(артистам). Вы готовы? Дай погромче музыку… На полную громкость! Их там тысяч пять, не меньше… мужиков… Полковник! Мы начинаем…
Коровин(встрепенулся). Так! Тихо! (Кричит). А ну-ка всем тихо! (Громко.) Если кто сюда заглянет — бью прямо по мордам!
Голдин. Зачем же вы так их настраиваете! Полковник, они теперь зрители! Не рядовые, не сержанты… не капитаны… сейчас они — люди. А вы — по мордам! Там теперь у них не морды, а лица. (Артистам.) Вы готовы?
Мусатова. Мы-то готовы…
Голдин быстро уходит и возвращается с Жанной. Вслед за ними появляется и Илья.
Жанна. Если вы опять поместили актрис в одну гримерную вместе с мужчинами… я играть не буду…
Голдин. Кто это мужчина? (Указывает на Илью.) Этот глист — мужчина?
Таня. Мы начнем. Но вы откройте нам занавес сначала!
Голдин. Дайте занавес. (Илье.) Занавес давай, Ромео вшивый!
Илья(с трудом). Ромео не мог быть вшивым — он был из аристократической семьи!
Голдин. Он был вшивым, а его Джульетта ходила под себя!
Жанна(громко). Хватит!
Нина. Господи! Какой он ужасный!
Шафоростов. Ефим, пусть мальчик спит!
Голдин. Все! Начинаем, я сказал! Готовы?
Мусатова. Да готовы, готовы! С Богом!
Голдин подождал, пока в полную мощь не зазвучали фанфары, и вышел из-за ширмы.
Раздались
Голдин. Поэт далекого Возрождения Данте Алигьери когда-то написал: «Людские души вечно ожидают под чашей звезд исполненной мечты». Мы знаем, дорогие друзья, что среди вас есть зрители, которые маршировали сюда несколько километров и, ожидая нас, простояли в этом замечательном зале уже несколько часов. Нет! Такого зрителя нет даже у звезд Голливуда! Позвольте от имени деятелей культуры нашей области, от всех тех, кто дарит людям улыбку и радость, поблагодарить за помощь и поддержку воинов, тех, кто своим ратным, самоотверженным трудом умножает могущество нашей Родины! Я знаю, что в этом зале есть люди, от которых в Швейцарии и на Уолл-стрите финансовые воротилы уже просыпаются в холодном поту… (Обращается к Медведеву.) Мы посылаем и вам, дорогой Владимир Николаевич, благодарное тепло наших сердец. Сегодня с вами старейшая кукольница России, первая исполнившая роль Мальчиша-Кибальчиша, неповторимая Валентина Му-са-то-ва в роли первой собаки!
Мусатова(тихо Коровину). Это я… (Лает, выводит собаку).
Голдин. Звезда русской декламации, уже не первый год сияющая на провинциальной филармонической сцене, прима-чтица, случайно посетившая этот лучший из миров, хрупкая Нина Реут! В роли коварной вороны! Давайте приветствовать ворону!
Коровин неслышно аплодирует.
Нина(тихо, Коровину). Спасибо! (Громко.) Кар! Кар! (Вывела куклу вороны. Птица уселась на ветке.)
Голдин. Друзья, а теперь я воспользуюсь вашей терминологией — пришло время тяжелой артиллерии. Актриса, блистательно сыгравшая в прошлом сезоне Али в спектакле «Али-Баба и сорок разбойников», большой мастер-кукловод и большой души человек — вы это еще, друзья, увидите — бо-ль-шой души, отзывчивый человек — Танюша Болтова в роли второй собаки!
Таня, лая, вывела куклу собаки. Лай ее потонул в приветственном реве.
(Голос его потух.) Исполнительница главных лирических ролей нашего репертуара — Жанна Калмыкова… в роли Аленушки…
Жанна выводит красивую куклу Аленушки под все нарастающий шквал аплодисментов.
Через некоторое время Голдин возвращается за ширму.
Шафоростов(Голдину). Почему вы не представили меня?
Голдин. В следующий раз, когда мы попадем к ткачихам в Иваново, я буду представлять только вас! (Всем.) Начинайте!
Иван открыл занавес. Голдин, согнувшись у ширмы, протяжно и страшно завыл по-волчьи. Из магнитофона возникла печальная мелодия. Шафоростов заплакал и вывел куклу козленка.